Кот и рыцарь - [29]

— Здрасьте, — ошеломленный тирадой кота, протянул я. — Говоришь, два месяца?

— Ну, может быть, два года; я без часов, — парировал Кис. — Знаю только одно — времени прошло до удивления много. Я даже успел по тебе соскучиться. Впрочем, как и отдохнуть от тебя.

Я сел на мокрую траву и обхватил руками голову.

— Кис, а как же Мрак? Мы шли… потом комната, Город… что с нами?

— Сие мне неведомо, — невозмутимо ответил Кие и уселся рядом. — Может быть» мы ещё ТАМ? А с тобой что было?

— Меня волочили за ухо по сосновым шишкам. Во всяком случае, у меня такое ощущение…

— Два месяца подряд? — поразился Кис. — Лихо!.. Представляешь, сколько шишек ты перебрал за два-то месяца? И кто же этот нахал?

Внезапно он вскочил и хлопнул меня лапой по плечу:

— Всё нормально, рыцарь! Давай, держи хвост пистолетом и набирай хворост для костра, а то я мёрзнуть начинаю. А потом, у костра, ты мне всё подробно расскажешь, ладно?

* * *

Оставив Стивенса дремлющим у костра, я шагнул в темноту, полную тревожных для горожанина шорохов. Чувство чего-то тягостного, неизбежного, как могила, охватывало меня. Я знал, твердо знал, что сейчас, вот за этими кустами, в слабых отсветах костра навстречу мне шагнёт тот, чей безмолвный тяжелый призыв вырвал меня из дремоты.

Точно. Странно колыхаясь в густой тени деревьев огромная белесая фигура медленно подняла руку, подзывая к себе. Чувство необъяснимой тревоги остановило меня шагах в десяти.

— Это ты, Берт Молчун? — спросил я шепотом, и радостный, с хрипотцой, но почему-то неприятно колющий слух голос тихо ответил:

— Да, да! Это я, Берт Молчун, это я, слышишь, иди сюда, это я!

Теперь я уже четко видел знакомое лицо. Оно было серым, и по нему катились капли пота. Губа была закушена от боли, как тогда, на крышах Вольного Города, но голос хрипел радостно и возбужденно:

— Ты видишь, это я, это я, наконец-то я нашел вас! Дай мне руку! Это я!

Сам не зная, почему, я отступил назад, хотя плохо видел его глаза и пытался разглядеть, поймать их взгляд. Берт как-то странно застонал, щелкнул языком и пробормотал:

— Вот и ты не веришь мне, а я так долго искал тебя…

Лицо его внезапно перекосилось гримасой ярости, как бы прорвавшейся изнутри, и я ужаснулся его отталкивающему гневу. Жизнь научила меня быть осторожным. Чувство нахлынувшей, было, радости отступило перед тревогой. Я снова неуверенно шагнул назад и вдруг увидел, как из кустов, темнеющих слева, высунулся по пояс огромный рыжеволосый Гилберт и напряженно помахал мне рукой.

Растерянность и страх овладели мною, Гилберт громко шепнул мне, как-то судорожно улыбаясь и пятясь в тень кустарника:

— Да это же он, Берт Молчун! Мы ранены… иди сюда, что ты, иди сюда!

Вспыхнула луна, на миг вырвавшись из назойливо обволакивающих её туч и отчаянно бросила вниз лучи теплого желтого света. И в этой вспышке я отчетливо увидел, как пусты глаза Гилберта, как безжизненна его улыбка и мертвы движения. Дрожь мерзкой волной прошла по моему телу, и я схватился за рукоять меча. Тот, кто называл себя Гилбертом, вдруг подобрался и прыгнул в мою сторону, мгновенно став меньше ростом. Шерсть клочьями покрыла его худое тело, и остроконечные уши прижались к бугристому черепу.

Свистнула стрела!

Её сверкающий быстрый прочерк пронзил костлявое тело, вспыхнувшее тусклым мгновенным пламенем. Стоявшее под деревом существо, уже утратившее облик Молчуна, с визгом рванулось в сторону, и вторая стрела безжалостно впилась ему между лопаток в тот момент, когда монстр уже скрывался за стволом дерева. Тело охватило багровое пламя…

То, что лежало на земле и дотлевало последними чадящими искрами уже никак не походило на человека. Страшные, вытянутые вперед челюсти, с мелкими оскаленными зубами, длинные когти на руках, в последнем жадном усилии протянутых ко мне.

— Это вурд, — услышал я сзади спокойный голос.

Из кустов, сильно хромая вышел человек. Он подошел к телу и хладнокровно выдернул стрелу с обугленным наконечником. — Видишь? Он принял облик того, кто, по видимому, дорог тебе.

— Я уже понял, — сказал я пересохшим ртом и подошел к незнакомцу, стараясь не приближаться слишком близко к скрюченным лапам вурда.

— Правильно делаешь, что остерегаешься, — усмехнулся человек. — Вурд опасен даже убитый. Только утром от него останется зола, а пока он может вцепиться и мертвыми когтями.

Я содрогнулся, глянув ему в лицо, и крепко пожал руку своего спасителя:

— Спасибо, друг! А я, понимаешь, дремал, слышу — зовёт…

Затрещали кусты и взъерошенный Кис выскочил на поляну, размахивая кинжалом. Увидев нас, он остановился и экспансивно воскликнул, вращая глазами:

— Oго! Мама мия, целых два вурда! Ну, никакого покоя нет от этих приключений. Привет, странник. Спасибо, что спас этого невежу, а то без меня, он, как младенец в лесу. Глаз, да глаз за ним, героическим нашим.

Человек, чье лицо было страшно и неприятно изуродовано шрамом, вывернувшим ему одно веко, молча повернулся и заковылял к костру, пройдя мимо нас. Я пошел за ним, оглядываясь на два безмолвных трупа. Кис обрадовано затрусил рядом. Когда мы продирались сквозь кусты, он шепнул мне:

— Мрачная личность, да? Судя по одежде — студент. А как его покалечило… рука левая почти не разгибается. Заметил, как он стрелял? И эта суровая загадочность… Не представился…