Кот да Винчи - [52]

Лео присел на крайнюю скамью и слегка освободил узел сумки, чтобы кот не задохнулся. Однако выпустить его наружу не решился. Неизвестно, как поведет себя Бес в незнакомой политической обстановке.

Синьор Дзюганелли продолжал выступление:

— …И нас с каждым днем становится все больше. За последний месяц в ложе появились двенадцать новых членов. И каждый из них внес значительную сумму в Фонд единой Европы. Все ближе и ближе час осуществления нашей заветной мечты. И мы можем еще больше его приблизить. Подходите, господа, и вносите свой вклад в общее дело. Каждый дукат, каждый флорин, каждая гинея могут оказаться решающими!

И оратор выразительно указал на небольшой ящичек рядом с трибуной, накрытый тем же голубым бархатом с красивыми кисточками по бокам.

— Это касса, — пояснил дядя, хотя Лео и не задавал никаких вопросов.

Ящичком (а точнее — кисточками) гораздо больше заинтересовался выглянувший из мешка кот.

— Вот именно! — раздался вдруг зычный голос из зала. — Дукаты, флорины, гинеи. Сколько можно терпеть эту путаницу? Даже кассу сосчитать толком не можем. Хватит с нас этой говорильни, пора действовать! Немедленно отправляемся в Рим, громим Ватикан и добиваемся единой европейской валюты. Мы — итальянцы — нация героев, а не бухгалтеров! Вымоем сандалии в римских фонтанах!

Зал восторженно загудел, а председательствующий долго стучал молоточком по трибуне, пытаясь восстановить тишину.

— Хочу напомнить вам, синьор Джирини, что папа — наш союзник и громить Ватикан не входит в наши планы, — строго сказал он. — И вообще, мы боремся за объединение Европы законным путем.

— Со сном ты тут борешься, да и то безуспешно, — не унимался второй оратор. — А вы все его слушаете. Он уже полгода вам голову морочит, и ничего не меняется. Вот выбрали бы меня первым мастером, у нас бы давно уже Европа по струнке ходила.

— Это синьор Джирини, — опять объяснил дядя. — Второй мастер ложи. Весьма решительный человек. Только немного вспыльчивый. С ним совершенно невозможно спорить. Джирини тут же начинает ругаться, плеваться и швырять в оппонента всем, что под руку попадется. Недавно он избил и выгнал с заседания синьора Германии. Находиться рядом с ним довольно опасно, но зато без него здесь совсем скучно.

Вообще-то Лео и с синьором Джирини тоже было скучно. Он по привычке достал блокнот и принялся рисовать искаженное злобой лицо второго мастера. Но охрана ложи не дремала. По крайней мере, один из охранников. Он подошел к Джирини и что-то шепнул ему на ухо.

Второй мастер мгновенно переключился на нового врага.

— Кто разрешил? Карикатуры рисуешь, папарацци продажный? Немедленно вышвырнуть его из зала! Такие вот жалкие рисовальщишки и прорисовали свободу Италии!

Синьор Дзюганелли спустился с трибуны и что-то сказал Джирини.

— Все равно нельзя, — не унимался скандалист. — У нас тайная организация, и враги не должны видеть наших лиц.

— Хорошо, — согласился художник, — я буду рисовать одни фигуры, без голов.

Синьор Джирини задумался, нет ли тут какого-то намека, но так и не пришел к какому-либо выводу. На всякий случай он приказал охраннику не спускать глаз с Лео.

И тот сразу принялся за дело.

— Нет, синьор да Винчи, так еще больше похоже, — охранник ткнул пальцем в безголовую фигуру, моющую сандалии в фонтане. — По вашему рисунку любой сразу же узнает синьора Джирини, даже без головы. Рисуйте так, чтобы не узнали.

— Но я гений, — объяснил Леонардо, — я не умею «чтобы не узнали»!

— Ничем не могу помочь, — развел руками охранник. — Приказ есть приказ.

Художник промолчал, зато Бес, не вылезая из сумки, шипением выказал свое презрение к каким-либо приказам.

— Ну хоть кота-то можно рисовать? — осенила Лео новая идея.

Даже Джирини, как ни пыжился, не нашел что возразить. Леонардо выпустил натурщика на волю. Кот торжественно прошествовал к голубому ящичку и принялся теребить кисточки. Теперь зал забавлялся его прыжками и ужимками, не обращая внимания на перепалку двух мастеров, и она сама собой прекратилась. У ложи появился новый герой, а отблеск его славы коснулся и скромного живописца Лео.

— Сегодня разговора не получится, — сообщил дядя, когда собрание уже подходило к концу. — Синьор Дзюганелли очень торопится и не сможет остаться. Но он обещал встретиться с нами после следующего заседания.

— А деньги он даст после которого? — проворчал художник. — Я же тут с тоски помру.

— А чтобы было интереснее, — заявил синьор Франческо, — есть для тебя задание.

— Какое еще задание?

— У тебя деньги на взнос в ложу есть? — задал дядя риторический вопрос.

— Откуда деньги у честного итальянца?

— Вот у честного итальянца и спроси! — хмуро пошутил Франческо. — А раз денег нет, придется оказать ложе одну небольшую услугу. Потому что в следующий раз на заседание бесплатно пройти не получится.

— Я должен нарисовать синьора Дзюганелли с фигурой Аполлона? — поинтересовался Леонардо. — А Джирини — со лбом Сократа?

— Искусство требует жертв, малыш, — согласился Франческо, — но не таких. Все будет куда проще.

Процедура проникновения в ложу повторилась с тоскливой тщательностью, свойственной тайным организациям. В том же переулке, из-за той же колонны вышли те же темные фигуры. Нет, не те же — голос был незнакомый.