Кот да Винчи - [16]

В республике давно пора было изобрести водопровод, Лео даже нарисовал чертеж будущего сооружения. Но Медичи финансировать проект отказался. «У простых людей, — сказал он, — и так слишком мало развлечений».

Перед самым крыльцом всадник осадил лошадь так, что она встала на дыбы. Одним движением руки курьер развернул послание, другим — закрыл лошади глаза, пока та не рассмотрела гадюк и ящериц на окне, и прочел:

— Лоренцо Медичи желает видеть придворного изобретателя Леонардо да Винчи в родовом замке.

Видимо, глаза лошади были прикрыты недостаточно плотно. Зоркая кобыла все-таки рассмотрела оконный террариум и на словах «родовом замке» рванула в сторону этого самого родового замка. Посыльный поступил мудро: вместо бесплодных попыток утихомирить перепуганное животное он вцепился в гриву покрепче и предался изучению окрестных видов.

Леонардо порадовал такой торжественный вызов, он обещал неплохую поживу. Если дело было пустяковым, Медичи не брезговал заскочить в мастерскую да Винчи собственной персоной. А деньги Лео сейчас были нужны как никогда. Как, впрочем, и всегда.

— О! — сказал Лео, увидев голову диктатора.

Из-за шишки голова диктатора действительно напоминала букву «О», поросшую волосами и ушами.

— Спокойно, — сказал Медичи. — Хомо сум эт нихил хумани а ме алиенум путо.[6]

Леонардо тайком полез в карман за разговорником.

— Латынь, Лео, твоя ахиллесова пята, — констатировал Медичи.

«Ахиллесова пята… — лихорадочно думал да Винчи, — это что-то из греческого».

— А между прочим, есть проект объявить латинский вторым государственным. Ладно, расслабься. В «маслину» будешь?

Не дожидаясь ответа, энергичный Медичи всунул в руки Лео крышку от кастрюли, а сам занял место с правой половины стола, перегороженного специально для этих целей конфискованной у какого-то рыбака сетью.

— В лицо не отбивать, — приказал он, — особенно в макушку.

Лоренцо подбросил вверх маслину и ударом крышки перебросил ее на сторону противника. Лео легко справился с подачей. Новая игра, покорившая Медичи, была случайной выдумкой изобретателя.

— Слыхал? — поинтересовался между подачами Леонардо Медичи. — У меня в замке поселились привидения? Голова — их работа. Мало того, всю икру сожрали, сволочи.

— А я слыхал, что привидения бестелесны, еда им не нужна.

— Бессовестны они, а не бестелесны. Как тараканы — пожирают все на своем пути.

Медичи в раздражении крутанул крышкой, и отбитая маслина пошла по замысловатой траектории. Отбить ее не удалось. В голове Леонардо сами собой появились интересные графики и слова «крученая подача», но сосредоточиться ему не дали.

— Есть у меня предположение, — продолжил Лоренцо, — что в призраки пошли те мои родственники, которых во время еды отравила матушка. После смерти они мстят поеданием запасов. Надо с этим разобраться.

Тиран снова подал крученую, но на сей раз Лео рассчитал все заранее и отбил маслину с такой силой, что из нее вылетела косточка.

— Но только без фанатизма, — попросил Медичи, выуживая из бочки свежую маслину, — предки как-никак. Мне с ними еще на том свете компанию водить. Как говорится, мементо мори.[7]

Мементо так мементо, — согласился Леонардо, — у нас это быстро. Только покажите, где у них гнездо.

Это к Изабелле, она их видела последней. Да, в общем-то, и первой. Больше их никто не встречал.

Леонардо нашел Изабеллу Медичи загорающей возле бассейна. Изабелла, как и все девушки того времени, не была одинока. Ее постоянная свита состояла из шикарного колье с бриллиантами, украшавшего хрупкую шею. Колье было таким тяжелым, что однажды, свалившись в бассейн, Изабелла чуть не утонула. При ходьбе колье прижимало первую леди Флоренции к земле. Так что в некотором роде Изабелла была необычайно близка к земле и народу. По крайней мере, более, чем иные правители. Комфортно с бриллиантовым колье можно было только лежать. Что она постоянно и делала.

Нежась в лучах послеобеденного солнца, Изабелла вся искрилась, как рождественская елка.

— Извините, синьора Изабелла, ваш муж сказал, что вы видели привидений, — сказал Леонардо.

При этом он испытывал неуемное желание прочитать стишок, крикнуть: «Снегурочка!» или выкинуть какую-нибудь другую новогоднюю глупость.

Изабелла сквозь пальцы посмотрела на несчастного, решившего потревожить ее в столь ответственный момент, выдержала гроссмейстерскую паузу и ответила:

— Знаете, мне сейчас показалось, что вы один из них.

— Может, и тогда вы ошиблись? — поддержал тон разговора Леонардо.

— Тогда это были люди с картин, которыми украшен наш замок, я их узнала. Они преследуют меня ночью, и только днем в палящих лучах солнца я нахожу долгожданное спокойствие. Правда, не всегда, — с укором ответила юная кокетка.

— Простите, что побеспокоил. Но ваш муж поручил мне избавить….

— Напрасно, тот маленький, с картины неизвестного сицилийского художника, очень даже мил, все время рассказывает смешные истории про пожар, — Изабелла выглядела недовольной. — Впрочем… воля мужа для меня закон.

— Воля вашего мужа, — буркнул Леонардо, — для всех закон.

Изабелла проигнорировала бестактность и продолжила:

— Кстати, у меня к вам тоже будет просьба.