Косыгин. Вызов премьера - [9]

И все же нельзя не видеть, хоть и зачаточных, первых шагов к нормальной цивилизованной экономике, заложенных в косыгинской реформе: самостоятельная разработка заводскими специалистами реальных, напряженных планов производства (пусть и по отправным контрольным цифрам министерств); право (и обязанность! если соответствующие органы не обеспечат нарядов на продажу) самим реализовывать сверхплановую продукцию и находить для нее потребителя (зарождение, переход от рынка производителя к рынку потребителя!). Наконец, возможность самим устанавливать штатные расписания и сметы, реально через фонды стимулирования поднять заинтересованность людей в разумном хозяйствовании и многое другое, что невольно обращало коллективы к нормальной экономике, заставляло уже в то время создавать экономические и коммерческие службы практически на всех предприятиях.

Вместе с тем впервые именно тогда, на рубеже 70-х, серьезные экономисты начали отмечать определенную «пробуксовку» реформы и скрытые пока для большинства признаки противодействия некоторым важным ее принципам. Даже в Директивах XXIV съезда можно было заметить, что часть этих принципов, провозглашенных на сентябрьском (1965 г.) Пленуме, так и остались общей декларацией и вновь повторялись как задача ближайшего будущего. Это касалось, например, внедрения стабильных нормативов длительного действия, перехода к оптовой торговле средствами производства, разработки стабильных планов производства на пятилетку с разбивкой по годам и т. д.

Жизненную важность реализации этих принципов, вероятно, не надо особенно доказывать даже малосведущим в экономике. Они избавляли коллективы предприятий от «милостей» родного министерства, которое могло выделить, а могло и не выделить материальные или финансовые ресурсы в необходимом количестве, изменить по своей прихоти строптивому коллективу нормативы отчислений в поощрительные фонды. Наконец, это должно было освободить предприятия от планирования по достигнутому уровню, которое всем мешало работать в полную силу, во всяком случае, отбило к тому охоту.

* * *

Прежде, да и теперь, многие исследователи связывают свертывание, торможение реформы с работой Межведомственной комиссии. По итогам эксперимента на 43 предприятиях она разрабатывала и «совершенствовала» общие условия перевода на принципы реформы всех отраслей народного хозяйства. Дополнения, инструкции и разъяснения, в обилии исходившие из недр этой комиссии, несомненно, имели одну общую тенденцию – ограничить изначально заложенную реформой самостоятельность предприятий в пользу быстро крепнущих министерств, а также изымать финансовые «излишки» у предприятий в государственную казну. Словом, проводилась политика, которую можно определить давно известной формулой – «резать курицу, несущую золотые яйца». Так, в 1971 г. было восстановлено планирование показателя производительности труда, темпы роста которой обязательно должны были опережать темпы роста заработной платы. В бюджет стали изыматься «свободные остатки прибыли».

Конечно, не в «кознях» Межведомственной комиссии лежали истинные причины усечения экономической реформы. Деятельность комиссии просто еще раз доказала, что и те, безусловно прогрессивные по сравнению с прошлыми, новые принципы развития хозяйства были лишь очередной моделью экономики социализма. Моделью, детали которой легко мог менять по своим идеологическим соображениям партийно-государственный административно-командный аппарат. Комиссия только выполняла руководящие указания, в меру своего политического чутья улавливая главные общие тенденции.

Суть тогдашнего отхода от новых принципов реформы была в том, что экономические методы управления неизбежно отводили на второй план партийное руководство на всех его уровнях, а в будущем означали и вовсе неприятие партийных команд. А это, конечно же, сразу ощутили райкомы и обкомы в своих взаимоотношениях уже с первыми экспериментальными коллективами.

Второе, не менее важное обстоятельство, – быстро и резко усиливалась власть восстановленных министерств и ведомств, начинавших жить по собственным законам, становящихся своеобразными государствами в государстве. Разумеется, возглавлялись они все той же партийной номенклатурой. Так что интересы партии и ведомств и субъективно и объективно смыкались. Уже в девятой пятилетке с министерствами оказался бессильным бороться и Председатель Совета Министров А.Н. Косыгин. Очень ярко характеризует эту сложившуюся ситуацию широко известный «бунт» сорока министров.

Суть дела заключалась в том, что реформа резко увеличила цену срыва договорных обязательств. Предприятие, скажем, из-за недопоставки чепуховой, копеечной детали могло задержать выпуск дорогостоящей продукции, сорвать задание по объему ее реализации, а значит, потерять значительную сумму отчислений в поощрительные фонды. По новым условиям в таких случаях можно было через Госарбитраж взыскать с недобросовестного партнера не только штраф за недопоставленную продукцию, но и потребовать возмещения всех потерь и убытков, которые понесло предприятие. Госарбитраж получил право решать такие споры, даже если они возникли у коллектива с собственным министерством. Однако охотников обращаться в Госарбитраж с подобными жалобами находилось очень мало – получалось себе дороже. Ведь с поставщиком, не говоря уже о собственном министерстве, работать предстояло многие годы, и портить с ним отношения было просто опасно.