Косяки начинающих психоконсультантов - [2]
Мне казалось, что психологом я стала случайно. Как-то я взмолилась, куда бы уйти из школы, в которой в должности учителя-словесника после педвуза оттрубила семь лет. Это было августовским утром, когда закончился двухмесячный преподавательский отпуск и надо было снова идти заниматься абсурдом: ставить детям оценки, зевать на педсоветах и проверять в тетрадях одни и те же ошибки до тех пор, пока сама уже не начнешь переправлять правильные гласные на неправильные. По радио передавали: «Швейной фабрике „Северянка“ требуются швеи-мотористки». Почему нет? Из двух зол швейная фабрика – меньшее. Но в то достопамятное утро я все-таки выбрала школу.
На входе завуч остановила меня вопросом:
– Хочешь год не работать, а деньги получать?
– Канэшна хачу!
– Тут у нас ввели ставку школьного психолога… Приказ РОНО – от каждой школы отправить по одному учителю на обучение с отрывом от производства на год…
– А ты чего такая добрая, сама не идешь?
– Да предложили-то как раз мне… А оно мне надо?
– А мне – надо!!!
Так я попала не в швеи-мотористки, а в психологи, хотя в том и другом разбиралась одинаково, то есть никак. Шел 1989 год, начало «лихих девяностых», когда педагогам по нескольку месяцев не платили зарплату, в магазинах не было продуктов, водка продавалась по талонам, и повсеместно отрубали отопление и электричество. Это была пора экономических пирамид, ваучеров, денежных реформ. Я досрочно расторгла три страховки под стенания страхового агента, пророчащего нищету, и не прогадала: мои родители тогда же вмиг потеряли все сбережения, накопленные за жизнь. А я продержалась на деньги от расторгнутых страховок до конца своего годичного обучения, за которое, естественно, не заплатили.
Своя стая
Каждое утро, просыпаясь, я внезапно вспоминала, что мне не надо идти в школу, и на всех парусах неслась в НГУ на занятия. Психология распаковала для меня совершенно новый мир, по сравнению с которым так называемая реальная жизнь выглядела плоской картонной декорацией. Интересовало только одно: как устроены психические процессы, скрытые от обыденного сознания: сновидения, синхронии, пласты человеческих трансакций. Хотелось бесконечно применять полученные знания и навыки, тренируясь на своих знакомых. Но те, поначалу заинтригованные экзотической информацией, вскоре стали сторониться.
Я попала в первый набор, который послужил экспериментальной площадкой для обкатки новой учебной программы. В эпоху повального дефицита у нас был единственный иностранный учебник – «Теории личности» Фрейгера и Фейдимена, отпечатанный на ротапринте. Наша группа из тринадцати человек расчленила его на главы и обменивалась по цепочке, чтобы за день прочесть свою часть и передать другому. Постоянно случались сбои в расписании, и когда во время занятия по аутотренингу в аудиторию по звонку врывались студенты, ведущему только и оставалось, что произнести: «Каждый посторонний звук погружает вас в сон все глубже…»
В общем, это было время моей юности, и я вспоминаю его через розовый фильтр, пропускающий в сознание только радостные или смешные моменты. Помню, что по средам занятия были не с утра, а с обеда, и каждую среду я забывала об этом, приезжая к десяти часам – так мне здесь было хорошо. Лес, окружающий здание НГУ, полыхал красками осени. Зимой корпуса университета тонули в сугробах, и, выходя с занятий в морозную ночь, я выдыхала клубы пара, чтобы полюбоваться на расплывающиеся пятна света фонарей. Эти картинки – метафоры моего душевного состояния в тот год. Я, наконец, была среди своих, где не нужно было притворяться. Здесь, напротив, было первое и единственное в моей жизни место, где поощрялось быть самим собой.
Так вот, как я уже сказала, мне это счастливое разрешение моей проблемы – смены профессии – тогда казалось случайностью. Сейчас, имея за плечами психологический факультет, кандидатскую степень и стаж преподавателя психологии длиной более четверти века, я знаю, что случайностей не бывает. Я оказалась в этой профессии, потому что здесь нашла свою стаю. Это были точно такие же, как и я, люди – нуждающиеся в поддержке, не выносящие критики и оценок, стремящиеся к свободе самовыражения. Мне и в голову не приходило, что я пришла сюда за помощью себе.
Вряд ли кто-то способен
Возможно, кто-то заблуждается на этот счет и сейчас будет фрустрирован, но должна сообщить, что мотивация, приводящая человека в помогающую профессию, – бессознательное стремление разрешить собственные проблемы. Автор книги «Драма одаренного ребенка» Алис Миллер называет вещи своими именами: «Вряд ли кто-то, чье детство протекало в совершенно иных условиях, был бы способен потратить целый день на выяснение того, что у постороннего человека происходит в бессознательном. Пережитое душевное расстройство побуждает человека удовлетворять неудовлетворенную потребность, помогая другим людям»3.
Иными словами, для того, чтобы стать психотерапевтом, нужно иметь детство, полное проблем. Знание о них вытеснено в сферу бессознательного. Вот что это значит: отношения в вашей родительской семье строились по типу ролевого треугольника: жертва, обвинитель, спасатель. От вас, ребенка, ожидалось поведение спасателя. И вы очень рано начали выполнять эту роль, помогая родителям поддерживать репутацию благополучной семьи в глазах окружающих: ухаживали за своими младшими братьями и сестрами; хорошо учились; за что бы ни брались, все у вас получалось; вы легко добивались успеха. Однако, выросши, вы стали подвержены депрессиям, часто испытываете чувство душевной пустоты и самоотчуждения, а также ощущение полной бессмысленности вашей жизни. В ситуациях, когда вы не можете соответствовать идеальным представлениям о том, каким вы должны быть, вас мучают страхи, чувство вины и стыда.
Новый метод, изложенный в этой книге, основывается на взаимосвязи между психологией женщины и текстами волшебных сказок. Автор приводит теоретические и методологические основы своего терапевтического подхода, реализующегося средствами арт-терапии и гештальт-терапии, описывает разнообразные случаи из практики индивидуального консультирования и группового тренинга. Книга написана так, что она будет интересна и специалистам — психологам, психотерапевтам, и читателям-непрофессионалам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Танатотерапия работает практически на всех уровнях существования Человека: телесном, психосоматическом, психологическом и экзистенциальном. Она затрагивает его четыре основные базовые проблемы: проблему избытка контроля, проблему нахождения в полноценном контакте с окружающими и окружением, проблему сексуальных отношений и проблему опор. Метод танатотерапии работает на тонком балансе, устойчивости человека, а это значит, – затрагивает его базовые механизмы саморегуляции.
Когда речь заходит об эгоизме, у многих из нас сразу же возникают негативные ассоциации. Эгоистов принято считать морально неполноценными людьми, заботящимися о личной выгоде в ущерб остальным. Но такая концепция в корне неверна. Питер Шварц, почетный член и бывший председатель совета директоров Института Айн Рэнд (Ирвин, Калифорния), развенчивает известные догмы о том, что эгоизм зло, а альтруизм добро, утверждая, что у каждого из нас есть неотъемлемое право пользоваться результатами собственных трудов себе во благо, а вот жертвовать собой и своим благополучием ради тех, кто беззастенчиво этого требует, — бессмысленное и неблагодарное занятие.
Хроники императорского гарема – это золотой фонд восточной мудрости, собравший описание приемов, стратегий и тайных механизмов влияния. Ваши поражения – это чья-то игра. Ваши победы – чьи-то бессонные ночи. Поведение акционеров – что это, как не борьба наложниц за влияние на императора?!Две тысячи лет назад в Китае конкурентная борьба достигла невиданных масштабов, а наиболее жесткой средой была сверхзакрытая система Императорского Гарема. Предельные ставки в игре без правил, где на кону стояла собственная жизнь и власть в самой богатой и могущественной Империи.
Все люди разные. Однако можно заметить, что высокие и стройные люди преимущественно стратеги – вспомните Петра Первого, Авраама Линкольна. Маленькие и крепкие – воины по натуре, революционеры – Иосиф Сталин, Майк Тайсон. Почти все длинноногие красавицы с осиной талией превосходно разбираются в моде и имеют чувство стиля – Анджелина Джоли, Наоми Кэмпбелл. Солнечные, яркие личности создают уникальные произведения искусства и культуры – Ван Гог, Милен Фармер. Почему? Это не просто совпадение. В каждом типе тела есть определяющие гормоны, которые влияют на наши реакции, способ принятия решений, восприятие мира и своего места в нем.На первый взгляд может показаться, что жизнь каждого человека предопределена: низким людям никогда не стать дальновидными стратегами, а высоким не суждено быть отважными воинами, способными достигать любой цели.
Десмонд Моррис, один из самых популярных и оригинальных современных ученых, автор мирового супербестселлера «Голая обезьяна», в этой книге продолжает изучать чрезвычайно увлекательный объект – человека как венец эволюции. В первом произведении, вошедшем в сборник, «Голой женщине», он проводит скрупулезное исследование женщины – самого совершенного организма из когда-либо существовавших на нашей планете. Цель этого исследования, с одной стороны, – изучение сформировавшихся в процессе эволюции анатомических особенностей женского тела, отличающих его от мужского, с другой стороны – знакомство с распространенными в прошлом и существующими по сей день мифами и заблуждениями, обычаями и традициями разных культур, связанными с подчеркиванием этих особенностей ради придания женщине еще большего обаяния и привлекательности.Вторая книга сборника, «Голый мужчина», представляет собой уникальный путеводитель по мужскому телу.
Кто такой Зигмунд Фрейд – психиатр, психолог, философ, один из наиболее прославленных интеллектуалов ХХ века? Как воздействовал он на общественное мнение, научную и философскую мысль?В учении Фрейда, по мнению одного из основателей социальной психологии У. Мак-Дугала, «каждый кусочек правды почти нераздельно смешан с заблуждением, покоится в массе своей на тёмных, очень спорных, уводящих в сторону положениях». Крупный французский специалист по экспериментальной психологии П. Фресса пришёл к выводу: «Психоанализ – это вера, а чтобы уверовать, надо сначала встать на колени».Допустимо ли считать идеи З.