«Косяк» авторитета - [40]

Крытый скосил глаза. Парни продолжали тереться у входа, затем один, тот, что повыше, уверенно шагнул вперед.

– Здрасьте всем, – повесил он в воздух, конкретно не обращаясь ни к Крытому, ни к старику.

Отвечать на такое приветствие Григорий не стал, сокамерник – тоже. Ну а парень, видимо, и не больно-то рассчитывал на ответ. Сказал просто так. Его приятель, поигрывая мускулами, двинул следом.

Они прошли по проходу. Первый остановился напротив шконки, занимаемой стариком, и, кинув спальные принадлежности, бухнулся задом на место.

– Слышь, старик, перекочуй дальше, – совершенно безапелляционным тоном заявил он, – тут мой кореш спать будет!

– А почему я должен уходить? Место – мое, – резонно ответил ему дед.

– Дед, ты что, не понял? – двинулся было на старика второй, для которого, собственно, и нужна была шконка. – Тебе что Пика сказал?

– Стой, – осадил его сам же Пика, притормозив за мощный бицепс, – человек нас и так поймет, без внушения. Правильно, дед?

– Нет, неправильно!

Это уже произнес Крытый, рывком поднимаясь со своей постели.

Дела, собственно, до старика ему не было никакого. Да и не знал он своего сокамерника вовсе. Даже слова не сказали друг другу. Дело было совсем в другом.

В принципах.

Тех самых, по которым жил Рублев и от которых никогда в своей жизни не отходил.

Парни сначала опешили, затем второй, видно, не отличавшийся большой сообразительностью, прогундосил:

– А тебе чего, мужик?

– Мужики на стройке лопатой машут, – отпел ему Крытый, подходя ближе.

Его могучий торс был обнажен, и наколки хорошо видны. Рот хоть и улыбается, но… в гробу лучше видеть такую улыбку! Кого хочешь мороз по коже продерет!

Григорий не собирался драться с молодыми бандитами. Просто, обладая огромной практикой, он мгновенно ориентировался в любой жизненной ситуации и выбирал самое выгодное и наилучшее решение.

Бить морды было бы сейчас крайне неразумно сразу по нескольким причинам.

Во-первых, драка в камере – это прямой косяк. А положение Григория и без того было неопределенным, так зачем же ментам давать лишнюю зацепку? Второе: кулаками махать не было никакого смысла – бей дебилам морды, не бей, все одно не поймут. Решат по-своему: «он сильней, потому и по его вышло!» Да еще и неизвестно, на чьей стороне перевес будет, все-таки их двое и оба балбеса – тренированные здоровяки.

Поэтому Григорий избрал другой путь, более эффективный. Он просто решил развести их по понятиям.

– Ты – кто? – придвинулся он вплотную к парням, спрашивая лидера парочки.

– Как «кто»? – не понял тот вопроса, невольно таращась на синие рисунки на теле положенца.

– Спрашиваю, кто ты по жизни? Пацан?

– Чего он, Пика? – встрял в разговор второй, на которого Рублев преднамеренно не обращал совершенно никакого внимания.

– Подожди, – осадил вновь более сообразительный парень приятеля.

От сидевших приятелей он слышал, что драку в камере затевать можно только в крайнем случае. Так, если что, по-тихому надавать по ушам. А с подошедшим такое вряд ли получится. Бугай здоровый, взглядом буравит насквозь, аж в стенку вжаться хочется. Пика уже пожалел, что зацепил старого. Но отступать, да еще перед товарищем, ему не хотелось.

– А тебе что за дело? – с вызовом спросил он Крытого. – Я разговаривал с другим человеком.

– А ты спросил человека, хочет ли он с тобой разговаривать?

Парень замешкался, поскольку ответить ему было нечего.

– Питерские вы?

– С Петроградки, – не без гордости отозвался Пика.

– Под Петькой Битюком ходите?

– Кому Битюк, а кому Петр Васильевич, – вновь встрял второй, отличавшийся большим тугодумством да и более задиристым нравом.

– Это для вас он – Петр Васильевич, – усмехнулся Рублев, – а для меня он всегда Петькой Битюком будет. Вашего пахана я еще с Княж-Погоста знаю. Я полсрока отмотал, когда он к нам в хату зашел.

– Ну и что? Ты сидел, я – нет, – вновь с вызовом заметил лидер парочки, – какая разница?

– Правильно, – согласился с ним Крытый, – в этом – никакой. Только вести себя по-людски нужно. Ты с чего это указывать начал человеку, где спать ему и где – нет? Ты сам себя смотрящим в камере поставил? Думаешь, сила на твоей стороне? А вот и не угадал! Сейчас в камере четыре человека – ты быкуешь. А если завтра двадцать будет? А если тебя самого со шконки гнать начнут, что тогда, а?

Парень растерялся, не зная, что ответить на все эти вопросы.

На воле, всегда уверенный в своей силе и рассчитывая на поддержку товарищей при любом раскладе, он просто представить не мог, что могут наехать и на него.

Тут же кроме тупого Свирюка с ним никого не было. Здоров приятель, но с мозгами – просто беда. Действительно, что будет, если камеру битком набьют? Этот урка, чувствуется, авторитетный мужик. Покруче Битюка выходит! Не надо бы с ним в контру идти.

Примерно такие мысли крутились в голове у парня, и он волей-неволей вынужден был идти на попятную.

– Да не хотели мы его обидеть, – мотнул Пика в сторону седоголового сокамерника, с интересом наблюдавшего за происходящим. Когда к нему было двинул Свирюк, он тоже встал со своей шконки и так и остался стоять у края. – Просто я хотел, чтобы товарищ со мной рядом лежал.