Костяной скульптор - [18]

Пока я полз, в черепушке перекатывались редкие мысли. Что это были за твари? Почему они, в отличие от монстров на поверхности, так пассивны, но при этом настолько собраны и коллективизированы? Скелеты в нормальном подземелье просто рыскали по своей территории в поисках кого-то, на кого можно напасть. Да, они часто сбивались в группы, но это не было чем-то особенным. Эти же ребята были больше похожи на огромных муравьев или термитов. Может, конечно, маленькие насекомые были более активными, но ведь муравьи были живыми, а эти ребята давно умерли и им некуда было торопиться. А вот социальная структура была очень похожа. Мои овечки в таком случае были просто рабочими, а большой брат — кем-то вроде солдата или прораба. И этот его визит означал, что где-то в огромном муравейнике понадобилось вмешательство. К примеру, кладку здоровенных костяных яиц раздавило завалом.

Представив маленьких винтовых кротиков, у которых еще не прорезались зубы и не загорелся огонек в глазницах, я невольно усмехнулся.

Между тем, мое путешествие по широкому тоннелю продолжилось. Сейчас я даже был немного рад, что лишился ног, потому что при высоте прохода в полтора метра мне бы пришлось пробираться на полусогнутых ногах, или вообще ползти на четвереньках, что было бы крайне неудобно. Сейчас же рука, созданная из лапы тигра и обладающая силой в несколько раз превышающей человеческую, довольно резво тащила мое тело по шершавому полу… я знаю, что это нифига не преимущество, но надо же мне найти в сложившейся ситуации хоть что-то позитивное? Ой, все!

Глава 10

Пока все шло вполне успешно. Я полз, издавая противный шкрябающий звук, разносившийся по тоннелю гулким эхом, но ничего не происходило. Однако есть такой закон: если что-то может произойти, то рано или поздно это произойдет. Применительно ко мне же он звучал немного иначе: если какая-нибудь жопа может произойти, то она обязательно произойдет именно тогда, когда я уже начинаю наивно надеяться на благополучный исход.

Я черт знает, откуда этот одинокий винтовой крот выперся, но факт оставался фактом, где-то далеко впереди я услышал стук его костей о камень. Спрятаться было некуда, тоннель не имел ответвлений. Да и сбежать было нереально, если мои овечки передвигались со скоростью престарелых черепах, то я в своем состоянии — со скоростью паралитической улитки. Драться, как я уже говорил, было бесполезно.

А потому из калечного паучка я решил стать опоссумом. Стараясь погасить блеск в своих глазницах, я замер и вжался в пол. Благо для скелета, лишенного потребности в дыхании и сердцебиении, это было куда проще, чем для живого существа. “Лицо” пришлось вжать в гранит, так что приближения своего предполагаемого убийцы я не видел. Зато отлично слышал. Клацающие звуки, с которыми его нижние ноги опускались на камень, короткий скрип немного проскальзывающих когтей, а потом снова “Клац!”

Никогда еще время для меня не тянулось так медленно. Убьет или не убьет? Убьет или не убьет? Убьет или не…

Скажу совершенное клише, но те несколько минут, что крот шлепал до меня, показались вечностью. Но вот, он оказался рядом. Сарделька высотой в полметра и длиной в два, с восемью ластами и пастью, полной длиннющих клыков. К счастью, он был скелетом и никаких неприятных запахов от него я не ощутил. Да уж, нашел чему радоваться… ладно.

Пару минут мы играли в “замри”, но в конце концов мой визави сдался первым. Я почувствовал, как мое тело поднимается над землей и сжимается между огромных челюстей винтового крота.

«Ну вот и конец». — Пронеслось в черепушке, но секунды шли, а то, что осталось от меня не превращалось в крошево костей. Наоборот, аккуратно подняв неподвижного скелета, тварь развернулась и куда-то зачапала.

Обычно в такой ситуации принято говорить: “Я был ни жив, ни мертв”. Не знаю, применимо ли это в моем случае, но, признаться честно, я и правда едва держался, чтобы не впасть в истерику и не начать брыкаться и орать на моего носильщика. Тогда мне точно настал бы конец. А так, скорее всего, меня приняли за мусор, каким-то образом попавший в тоннель. Мозг у моих кротиков, похоже, и правда напоминал муравьиный, потому что мыслей вроде: “А откуда эта хрень тут появилась?” в зубастом черепе не возникло.

Я ехал несколько часов. Так как череп все еще оставался повернут глазницами вниз, а двинуть хоть одной косточкой я себе строго-настрого запретил, перед моими глазами все это время медленно менялись однотипные картины. Гранит. Еще гранит. Гранит с вкраплениями чего-то красного. Гранит с вкраплениями чего-то черного. Гранит… будь я живым, меня бы точно тошнило.

Но вот, мы остановились и челюсти моего носильщика открылись. Сорвавшись с его клыков, я полетел куда-то вниз, несколько раз ударился грудиной о камень и остановился, когда под моей спиной что-то звонко щелкнуло. Глаза я “закрыл”, чтобы крот ненароком не увидел в них огоньков, так что сказать, на что именно я упал, пока не представлялось возможным. Однако звук был многообещающим. Похоже, после всей той жопы, что со мной случилась, я, наконец, наткнулся на что-то хорошее.