— Совсем они там, в академиях своих, уважать наибольших разучились! Только глупые придумки свои за дело считают! Может, мне еще этой костяшке дырки для дыхания в шлеме просверлить? А на костяную задницу тоже войлока приделать?! Чтоб сиделось мягче?
Подмастерье, все также молча, продолжал осуждающе хмыкать и согласно кивать головой на каждую реплику мастера, одновременно крепя петлю из стальной цепи к рукояти шестопера. Мастера начинало постепенно задевать молчание подмастерья, и часть недовольных взглядов стала перепадать ему.
— Ты меня слушаешь, Бал? Ага, слушай! Я тебе дело говорю! — мастер сердито дернул за один особо зловредный ремешок — Так вот! Нет, не чтут сейчас эти магики заветы наших отцов! Вот, помню так же ко мне пришел один из этих, магов и говорит…..
Что сказал кузнецу пришедший тогда маг, осталось неизвестно. Дверь в помещении кузницы распахнулась, впуская прохладный утренний воздух и на пороге мастерской, появился маг Смерти Ворант одетый в коричневый походный костюм, в высоких кавалерийских сапогах и с коротким мечом на поясе.
— Мастер Граник. — войдя в помещение, обратился маг к плакировщику — Вы закончили работу над заказом?
— Сейчас, ваше магичество, пару минок подождите. Токо дырочку еще одну проткну в ремешке.
Сделав дополнительное отверстие и затянув ремешок, Граник, с шилом в руках обернулся к магу.
— Так-то вот все. Оружна теперь ваша костяшка. Только вот, работа того, не обычная нынче.
— Что вы этим хотите сказать, уважаемый мастер?
— Ну…. Добавить бы монет надо, ваше магичество. Тут подумать пришлось…. Кожа вот, излишне ушла. Перерасход вышел, матерьяла. На два серебряных лаурия убыток у меня.
Ворант мгновенно закаменел лицом и вкрадчиво, негромко спросил:
— Я не ошибусь, если напомню вам, мастер Граник, что мы договаривались на определенную сумму оплаты за работу с учетом всех сложностей? И вы, лично, дали мне свое согласие?
— Ну… — кузнец неторопливо, слегка угрожающе, переложил стальное шило из руки в руку — Было такое. Да вот, ваше магичество, излишни затраты появились.
— Вы давали свое согласие или нет, мастер Граник?
— Давал, ваше магичество, но….
— Тогда вашу речь, мастер, о дополнительной оплате считаю не уместной! — коротко обрубил разговор Ворант, положив руку на рукоять меча и не отводя пристального взгляда от Граника, кратко скомандовал Опалину — Страж! Вооружайся и иди за мной!
Проходя мимо мастера Граника, Опалин явственно прочитал на его лице обещание отыграться в будущем за сегодняшний неуспех.
«Блаженны верующие» — подумал весело Опалин, выходя из мастерской. Рядом с входом в помещение, привязанные к столбу коновязи, стояли пегая кобыла мага и костяной одр Опалина, нагруженный сумками. После быстрого осмотра своего средства передвижения ему подумалось, что с требованием личного скакуна, он несколько перегнул палку. Вряд ли этот одр выдержит его нынешний вес, вдобавок еще несколько десятков килограмм брони, оружия и припасов. Ворант, похоже, думал так же. На Костяном коне не было седла, и повод был наброшен на луку седла Воранта. Только вот маг не счел нужным довести свои мысли до сведения Опалина. Ни слова ни говоря, Ворант вскочил в седло и Опалин был вынужден безропотно направится вслед за ним.
«А у юноши, похоже, прорезаются острые зубки» — подметил лже-телохранитель мага, быстро шагая за маленьким караваном, в легких клубах пыли, поднятых копытами живой и не мертвой лошадей.
«Ну, этого и следовало ожидать. Человеческая натура неизменчива и предсказуема. Мелочи. Лучше поглядим, что день грядущий нам приготовил».
Так, размышляя на ходу, Опалин прошел под подъемной решеткой главных ворот, покидая территорию Мертвого двора. В глубине души он надеялся, что навсегда.
Младший маг Смерти Ворант нескладно и медлительно двигался в ядовитом мареве, стремясь изо всех оставшихся сил к свету и холодному, чистому воздуху. Отравленный, непроглядный туман выедал слезящиеся глаза, едкими каплями кислоты. Ему казалось, что тело будто бы было туго обтянуто, душащего тугими витками, режущего кожу петлями стального каната. Ржавого троса, с лопнувшими и впивающимися в кровоточащую кожу нитями острой проволоки. Конвульсивными рывками он всплывал из беспросветного облака темноты, захватившей измененное мгой забытья сознание. Багровая пелена боли, то отступала на время, заставляя слабодушно стонать от облегчения, то внезапно возвращалась, подобно необузданной океанской волне, накрывая с головой и исторгая из наполненного кровью и осколками зубов, разбитого рта безумный вопль беспомощного, смертельно раненого существа.
Сознание Воранта пыталось спрятаться в уютной мгле беспамятства, но тысячи мелких, жгущих ледяными прикосновениями, зазубренных крючьев, впившимися чудилось ему, краткими, невыносимо мучительными мгновениями, в самую сердцевину Небесной искры, неумолимо тащили его назад, в болезненные объятия реальности.
Ворант сипло, захлебываясь сгустками крови, обессилено прошептал, уловив момент отлива расплавленной волны страданий, обращаясь к неведомому мучителю:
— Пощады….. Умоляю вас…. Я… — он судорожно закашлялся, проталкивая глоток опаляющего горло воздуха в спавшие легкие — я отдам все….. я……больше не выдержу….
