Костры на Устюрте - [4]

- На Мангышлаке давно известны некрополь и подземная мечеть Шопан-ата, - говорит Галкин, - вырубленная в скале на старом караванном пути в Хорезм, Караман-ата - недалеко от урочища Кандыбас, Шакпак-ата... Но и камень со временем разрушается, а точнее, культура, оставленная кочевыми племенами. В средние века по этим местам проходили огузы, кипчаки, ногаи, туркмены, а из родовых племен казахов - адаи, тама, табыны, берш... Рушатся некрополи, разбирают камни с могильников, на месте древних захоронений строят современные мавзолеи, особенно если рядом с поселками...

В этом мы и сами убеждались на всем протяжении пути.

Погода портилась. На востоке появилась серая туманная полоска, и в одночасье низкие облака зашторили небо. Пока дождь не начался, Миша гнал машину насколько позволяла дорога. Мы должны были заехать в Таучик, запастись питьевой водой - дальше по предполагаемому маршруту населенных пунктов не предвиделось. А затем успеть исследовать участок по берегам речушки в нескольких километрах от Таучика. Древние кочевые племена обычно устраивали стоянки у источника воды. В таких местах и джусапы (пустынной полыни) много, и сочной верблюжьей колючки.

Здешние места, очевидно, совершенно не изменились за несколько тысяч лет. И древние племена смотрели на холмистую равнину, заросшую кустистой травой, которую местами разрезал обрывистый овраг. По дну его, прижимаясь к правому склону, струился по мелкокаменистому ложу ручеек. Кое-где по возвышенностям виднелись голые песчаные залысины, куда сразу и устремился Лев Леонидович.

Ветер усилился, заметно похолодало, все ниже оседали темнеющие тучи. Вместе с очередным порывом ветра хлынул дождь. Однако он прошел узкой полосой и закончился через несколько минут, все же успев нас вымочить. Но дождь и помог нашим изысканиям. На мокром песке сразу проявилось все до мельчайшего камешка. Галкин высматривал керамику, сколы и каменные отщепы свидетельства деятельности здесь древнего человека. Но отыскать их оказалось непросто. Мы прочесывали холмистое прибрежье, словно грибники, шаг за шагом, извлекая из песка множество каменных осколков. Галкин бросал на них мимолетный взгляд и отрицательно качал головой.

За возвышенностью, поросшей жесткой травой, мы не сразу увидели кочковатую, в редких кустиках джусапы почти ровную площадку. Но тут в крошечный разрыв облаков брызнуло солнце, исчезло темно-серое однообразие, по которому мы отмерили уже не один километр. Лев Леонидович все с тем же выражением угрюмой сосредоточенности на лице продолжал медленно двигаться вперед. И вдруг остановился. Повел глазами вокруг себя, потом нагнулся, ковырнул из песка глиняный черепок и, обернувшись, сказал:

- Ничего не поднимайте с земли. По-моему, поселение найдено...

Вскоре мы уже осторожно расчищали едва выступавшие из песка остатки стен жилища, по которым можно было предположить, где находился вход, из скольких "комнат" оно состояло и даже для чего примерно предназначалось. В некоторых "помещениях", очевидно, мастерских, хорошо сохранились очаги. Они были сложены из плоских узких камней, вертикально вбитых по окружности в землю. Такими же выкладывалось и дно. Хотя конкретное описание поселения можно сделать только после раскопок.

- Завтра попробуем найти здесь культурный слой, - говорит Галкин, - и определить глубину залегания "стен". А пока давайте расчертим площадку на квадраты. Надо зарисовать точную планировку жилищ стоянки, расположение на ней нуклеусов, орудий из кремния, фрагментов керамики. Их тут вон сколько. Потом нанесем стоянку на карту...

Странное ощущение возникает, когда у тебя в руках черепок от кувшина, сделанного мастером эпохи энеолита. Пять-шесть тысяч лет назад наш далекий предок стоял, возможно, на этом же самом месте, обремененный пусть иными, но тоже человеческими проблемами.

О чем он думал? И можно ли будет когда-нибудь об этом узнать?

Костер быстро угасал. Подошел Михаил с термосом в руках.

- Ну что, мужики, чайку на сон грядущий - и спать?

- Мы еще постоим, - сказал я, взглянув на Галкина, который все вертел в руках керамический осколок, и спросил: - С энеолитического поселения?

- Да, - кивнул Лев Леонидович, - интересная вещь получается. Фрагменты керамики, особенно венчики сосудов, которые мы обнаружили на поселении у Таучика, имеют довольно близкое сходство с так называемой воротничковой керамикой. То есть когда по горлышку сосуда идет утолщение, - пояснил он. А воротничковая хорошо известна в других сопредельных районах Прикаспия, южного Приуралья, Оренбуржья и Нижнего Поволжья. Подобную керамику нашли и в песках около Красноводска на развеянном поселении близ поселка Кулимаяк. Если, конечно, мои предположения подтвердят раскопки будущих полевых сезонов, - Лев Леонидович наморщил лоб и замолчал.

Он, как всегда, осторожен в прогнозах, хотя на этот раз по нему было видно, что он уверен в своей правоте.

- Таким образом, - снова сосредоточенно заговорил Галкин, - намечается любопытная цепочка энеолитических стоянок от Южного Урала и Нижнего Поволжья до Красноводского залива. И объединяет их все - керамика, сходная по форме и орнаменту. Это так называемое предъямное время - время общности индоиранских племен, когда индоарии и ираноарии еще не разделились на две самостоятельные ветви. Видимо, цепочка этих поселений IV-III тысячелетия до нашей эры и свидетельствует о первой значительной миграции скотоводческих арийских племен в сторону Ирана из степей междуречья Волги и Урала задолго до II тысячелетия до нашей эры. Тем более что происходило это в тот период, когда Каспий находился в состоянии регрессии, то есть уровень моря упал ниже современного почти на восемь метров. Не сразу, конечно, регрессия продолжалась несколько столетий, - Галкин спрятал черепок в карман телогрейки и задумчиво произнес: - Вот и получается, что принятое в науке время миграции арийских племен еще требует серьезного уточнения. - Потом, спохватившись, добавил: - Все эти доводы надо еще подтверждать раскопками.