Костры Эдема - [69]

– Я попытаюсь перейти, – сказала она, поднимаясь на гребень остывающей лавы.

Пол Кукали издал протестующий возглас, но последовал за ней.

Элинор шла медленно и очень осторожно, как будто переходила бурный поток по скользким камням. Вокруг нее дышали жаром трещины, в которых клокотала свежая лава. Из трещин вырывались сернистые газы, смешиваясь с дымом и паром, которые совсем заслонили солнце. Она чувствовала, как подошвы тапочек становятся мягче, и шла как можно быстрее, стараясь не думать о том, что случится, если корка вдруг проломится под ней.

– Там внизу, – сказал Пол Кукали на середине, – лава течет, как настоящая река. В этом месте корка тоньше всего.

– Спасибо, – сердито сказала Элинор и закашлялась. – Я как раз пыталась не думать об этом.

Она сделала еще шаг. Справа от нее лава с шипением и бульканьем, напоминавшим радиопомехи, включенные на полную громкость, изливалась в Тихий океан.

Один раз поверхность все же треснула, и Элинор пришлось буквально запрыгнуть на более высокую глыбу лавы, чтобы спастись от жара и жидкого огня, хлынувшего из трещины. Еще несколько минут она стояла, не в силах унять дрожь. Ей всегда казались удивительными приключения тети Киддер – с тех пор, как она прочитала дневник, – но только теперь она могла оценить мужество женщины, которая прошла по дну кратера во время извержения. Она подумала, что, может быть, тяга к опасности передается в их семье из поколения в поколение. Еще шаг… и еще.

Найти выход оказалось нелегко, но наконец она спрыгнула с лавовой террасы на дымящуюся траву. Элинор отошла подальше от жара и встала на твердый камень, чувствуя дрожь в ногах. Одновременно ей казалось, что она вот-вот взлетит – обычное следствие выброса в кровь адреналина.

К ней подошел Пол, все лицо у него было в саже, так же как – она поняла – и у нее.

– Нам придется так же возвращаться, – сказал он. – Хорошо еще, если лава за время нашего отсутствия не зальет джип.

Элинор сделала глубокий вдох. Ей в самом деле надо было поставить машину подальше от лавы. Она еще не так опытна в общении с вулканом. Но она научится, обязательно научится. Они пошли по еле заметной тропинке, продолжающейся и по эту сторону лавы.

Кахуны встретили их на пороге своего старого трейлера. Оба были гавайцами лет семидесяти – по крайней мере так казалось, – в джинсах, выцветших рубашках и ковбойских сапогах. Схожесть их лиц и манер заставила Элинор подумать, что они близнецы.

– Алоха, – сказал тот из них, что курил сигарету – неправдоподобное зрелище среди густых клубов дыма, затягивающего небо, океан и все вокруг. – Мы вас ждем. – Он выплюнул сигарету и растер ее ногой. – Уйдем с плохого воздуха.

Трейлер внутри пропах жиром и старыми тряпками. Все четверо кое-как втиснулись за обеденный стол – Элинор с Полом с одной стороны, кахуны – с другой. В другом конце трейлера на продавленной кушетке сидела старуха с длинными седыми волосами. Элинор кивнула ей, мужчины же, включая Пола, не обратили на нее никакого внимания.

– Элинор, это мои дядюшки Леонард и Леопольд Камакави. Капуна, это доктор Элинор Перри. Она хочет с вами поговорить.

Леопольд – тот, что курил, – положил руки на стол в древнем жесте приветствия и улыбнулся. Несколько зубов у него отсутствовали, но остальные были очень белыми.

– Доктор. – Он удовлетворенно кивнул. – Хорошо, что вы приехали. У меня как раз разболелось плечо.

– Я не тот… – начала Элинор и тут поняла, что старик шутит. Она ответила ему улыбкой. – Вы можете снять рубашку. Здесь так жарко.

Он замахал руками:

– Нет-нет! Я никогда не снимаю рубашку перед красивой вахине… пока не выпью пару рюмок– Тут же он достал с полки бутылку и четыре пыльных бокала.

Леонард Камакави не улыбался.

– Пол, – спросил он, – это твоя новая ипо? Ты вела какао?

– Нет, капуна. Доктор Перри просто гость.

Элинор он объяснил:

– «Капуна» значит «дед», но может означать еще и «мудрый». Иногда употребляется из лести.

Леопольд хихикнул.

– Вольем-ка немного мудрости. – Он разлил по бокалам темную жидкость.

Они чокнулись и выпили. Жидкость, пахнущая керосином, огненной струей устремилась в желудок Элинор.

– Что это? – спросила она, хватая ртом воздух.

– Околехау, – любезно пояснил дядя Леопольд. – Это значит «железное дно». Делается из корня дерева ти. Варят его в железном котелке, отсюда и «хау» в названии.

– Что ж, оно едва не перевернуло меня кверху «околе», – сказала Элинор, отпивая еще глоток.

Тут засмеялся даже хмурый Леонард.

Когда смех утих, дядя Леопольд спросил:

– Так что вам нужно, Элинор Перри?

Элинор решила сразу открыть карты:

– Пол сказал мне, что вы кахуны.

Старики молчали, к чему Элинор была готова. В этом случае она намеревалась спросить, кто они – «кахуна-анаана» или «кахуна-лапаау». Первый был чародеем, владеющим черной магией, а второй – жрецом, исцеляющим телесные и душевные недуги.

Не успела она задать вопрос, как дядя Леопольд спросил:

– Вы что, хотите, чтобы мы вымолили кому-то смерть?

– Нет, но откуда вы…

Дядя Леонард повелительным жестом остановил ее:

– Есть кахуны, сочетающие оба дара.

Элинор медленно кивнула:

– Или близнецы, разделяющие их?