Костры Эдема - [56]

– Нравится шоу? – хмуро спросил Трамбо.

У охранника хватило ума не улыбнуться.

– Что там с Диллоном?

Фредриксон пожал плечами:

– Мистер Брайент ничего мне не сказал.

– А Бриггс?

– Так и не нашелся.

– Ладно. Придется тебе взять на себя службу охраны.

– Да, сэр.

– Прежде всего ты должен помешать этому непонятно чему угробить кого-нибудь из японцев.

– Да, сэр.

– Вторая твоя обязанность – охранять вот эту юную леди и мисс Ричардсон и держать их подальше друг от друга и от моей жены. Понятно?

– Да, сэр.

– Третья обязанность – как можно лучше прятать твоих людей. Не хочу, чтобы Сато думал, что у нас тут военный лагерь. И перестань твердить «Да, сэр».

– Да, сэр… то есть…

– И четвертая твоя обязанность – найти ублюдка, который все это вытворяет, и остановить его.

– Должен ли я связаться с полицией или «Пять-О»?

– Нет, ты не должен связываться с полицией или «Пять-О». Ты должен остановить его. Пристрелить, если понадобится.

Фредриксон нахмурился:

– А пятая обязанность, сэр? Скорее ее можно назвать первой.

– Ты о чем?

Трамбо забрался на мокрое сиденье тележки и всмотрелся сквозь туман в далекие огни Большого хале, где, должно быть, в эту минуту Кэтлин лежала в постели с ублюдком Кестлером.

– Я о вас, сэр. Если Бриггса нет, то кто будет вас охранять?

Байрон Трамбо вздохнул:

– Как-нибудь обойдусь. Ты, главное, делай то, что я сказал.

Оставив охранника, он поехал к главному зданию мимо пустых темных хале, мимо бассейнов и бара «Кораблекрушение» и по извилистой дорожке мимо Китового ланаи.

В вестибюле Большого хале его встретил Уилл Брайент.

– Как Диллон? – первым делом спросил Трамбо.

– Серьезные порезы, сломанная ключица, следы зубов на лбу. Доктор Скамагорн говорит, что он в шоке.

– А чьи зубы?

Брайент покачал головой:

– Доктор не может сказать. Какого-то крупного животного.

– Крупного животного, – повторил Трамбо, морщась, как от зубной боли. – Отлично. А где Бриггс?

– Похоже, его утащили в туннель. Мы с мистером Картером спустились вниз, но…

– Погоди. В какой туннель?

Они сели в лифт и поехали на верхний этаж.

– В тот, что находится за стеной офиса астронома. Помните, вы велели Бриггсу и Диллону спуститься туда?

– Да, но я не велел им позволять себя есть. Черт, теперь Бриггса нет, Диллон отключился, а нам остается ждать, пока нас самих сожрут.

Они вышли из лифта и быстрым шагом направились к президентским апартаментам.

– Опять звонил доктор Гастингс, – сообщил помощник. – Я сказал, что вы временно недоступны.

– Ну и черт с ним. – Трамбо поздоровался с Бобби Танакой и остальными и пошел к себе в спальню переодеваться.

– Но он говорит, что лавовый поток увеличил скорость. Он боится за…

– Я боюсь только того, что он разведет панику. Ты уже согласовал текст контракта?

– Мы с Бобби как раз этим занимаемся.

– Отлично. Когда мы в семь встретимся с Хироси и этим маленьким засранцем Инадзу Оно, все должно быть готово.

– Оно трудно провести, – заметил Брайент.

Байрон Трамбо сверкнул зубами в улыбке.

В половине седьмого Трамбо вылез из-под душа в самоанском бунгало Майи. Модель подозрительно взглянула на него из-под простыни:

– Ты чего так сияешь?

– Сегодня великий день, детка.

– Почему это?

– Во-первых, потому, что ты возвращаешься на свой показ в Чикаго.

– В Торонто.

– Значит, в Торонто.

– Не полечу.

– Полетишь.

Без всякого стеснения Майя встала и обнаженная подошла к открытым дверям веранды. Солнце золотом играло на ее восхитительно гладкой коже.

– Я еще раз спрашиваю, Байрон. Что сегодня должно случиться?

Трамбо поцеловал ее в щеку.

– Все, – сказал он и вышел.

Он даже не подозревал, насколько близко к истине окажется это заявление.

17 июня 1866 г., берег Коны

Я не успела даже закричать. Мистер Клеменс выхватил револьвер, и я услышала, как он идет ко мне в темноте.

– Нет! – крикнула я. – Оставайтесь на месте!

Я наклонилась, осторожно отцепила руку от своего запястья и нащупала гладкую кожу предплечья.

– Преподобный Хеймарк, – тихо спросила я, – у вас есть огонь?

Свечей у нас не было, но я услышала чирканье спички и в ее свете увидела склонившегося рядом преподобного. Перед нами лежал туземец, истекающий кровью. Он был совсем молодой… и совершенно обнаженный.

– Нужно отнести его в хижину, – сказала я так же тихо. Факелы призрачной процессии уже скрылись, но кто-то из ее участников мог отстать. – Что с остальными?

– Боюсь, что они мертвы, – сказал мистер Клеменс. Он переходил от тела к телу, осматривая их с хладнокровием, заставлявшим усомниться в его насмешках над своей службой в армии. Закончив, он подошел к нам. – Его ударили камнем или каким-то тупым орудием, – сказал он, ощупав череп раненого. – Вы правы, мисс Стюарт. Нужно отнести его в хижину и осмотреть его раны при свете. – Он обратился к преподобному Хеймарку: – Можете донести его сами?

Я зажгла еще одну спичку, чтобы преподобному было легче взвалить юношу на плечи.

– А вы разве не с нами? – спросила я.

Глаза корреспондента блестели. Он кивнул в направлении удаляющейся процессии:

– Я взгляну и сразу вернусь.

– Может быть, я… – начала я.

– Нет, – отрезал мистер Клеменс и скрылся среди деревьев.

Когда мы вернулись к хижине, лошади уже почти успокоились, но все еще тревожно ржали. В хижине не было даже пучка соломы, поэтому преподобный Хеймарк осторожно опустил юношу на землю в самом сухом углу, а я зажгла две свечи и вытащила из своей сумки чистую тряпку. Как могла, я промыла рану дождевой водой и замотала голову туземца разорванной на полосы тряпкой. Подняв глаза, я увидела, что преподобный снимает с себя плащ.