Костры Эдема - [42]

Они постояли немного у выхода.

– У мистера Т будут неприятности с этой стенкой, – сказал Бриггс.

Диллон пожал плечами. Это была не его проблема.

– Мы не наберем тридцать человек. Надо ведь еще охранять мистера Т и японцев. Я прилетел сюда один.

– Хорошо, пошлем десять человек с передатчиками и автоматами. Главное, чтобы мы с тобой не ползали тут вдвоем с одним фонариком, как придурки из фильма ужасов. Помнишь: «Давай разделимся. Ты иди сюда, а я туда».

Бриггс не улыбнулся.

– Как ты думаешь, кто это может быть?

– Откуда я зна… – Тут погас свет.

Они реагировали быстро, вскинув оружие. Диллон снова зажег фонарик и теперь водил им взад и вперед по туннелю.

– Давай в комнату, – прошептал он. – Я за тобой. В случае чего прикроешь.

Бриггс уже занес ногу, когда Диллон услышал позади какой-то звук.

– Тише! – прошипел он.

Что-то двигалось по туннелю в направлении выхода. Диллон встал на одно колено, направляя в темноту одновременно пистолет и фонарик.

– Что за черт? – прошептал Бриггс.

Звук напоминал то ли хрюканье, то ли сопение, и издавал его кто-то большой. Диллону представился борец сумо, страдающий астмой.

– Предупредительный выстрел, – прошептал он. Мистер Т предпочтет получить этого типа живым.

– Да, – шепнул в ответ Бриггс– Мой предупредительный будет в голову. А ты стреляй в грудь.

Диллон промолчал. Хрюканье раздавалось все ближе, теперь уже за поворотом. Что-то цокало по камню – ноги? копыта? Больше похоже на две ноги. Теперь сквозь хрюканье пробивалось тяжелое дыхание. Он уже убедился, что пистолет снят с предохранителя, и теперь прижал палец к курку.

Перед поворотом шаги остановились, тяжелое дыхание на момент замерло, и Диллон бессознательно тоже затаил дыхание. Рядом присел Бриггс, сжимая обеими руками ствол своего 38-го.

Из-за поворота показалось что-то темное.

– Что за черт? – Бриггс встал.

Это был гигантский кабан, футов четырех высотой и шести длиной, на ногах с острыми копытами, чересчур тонких для такой туши. Диллон мог только приблизительно прикинуть, сколько он весит – должно быть, фунтов четыреста. Кабан остановился футах в двадцати от них; его дикие глаза отливали красным в свете фонаря.

– Что за черт? – повторил Бриггс, опуская пистолет.

– Осторожнее, – предупредил Диллон. – Эти кабаны чертовски опасны. Их много тут в горах.

Этот кабан не выглядел особенно опасным. Казалось, яркий свет на какое-то время ослепил его. Только глаза у животного какие-то необычные… странно… что-то тут не так, только вот что?

– Погоди-ка, – настороженно прошептал Бриггс– Ты хочешь сказать, что эта тварь пробила стену, протащила Уиллса сквозь восьмидюймовое отверстие, а потом сожрала?

– Нет, но… Черт!

Только сейчас Диллон заметил, что у кабана с глазами. Их было слишком много – не меньше четырех с каждой стороны громадного рыла. Они располагались близко друг к другу, но были хорошо видны теперь, когда кабан подошел ближе. Диллон отвел фонарик, но глаза животного все так же горели красным.

Когда луч фонарика вернулся на морду кабана, тот открыл пасть. Зубы у него были не свиные, а заостренные, как у тигра. Они тоже блестели.

– О господи, – прошептал Бриггс, рывком поднимая пистолет.

Тут кабан бросился вперед, высекая копытами искры из базальта. Туннель наполнился вспышками пламени, когда Бриггс и Диллон открыли огонь.

15 июня 1866 г., вулкан Килауэа

Очень странный день. Я так устала от приключений вчерашней ночи и сегодняшних не менее тревожных событий, что с трудом могу держать перо.

Спала я плохо, мучаясь кошмарными видениями. К тому же мы рано поднялись, чтобы выслушать рассказ пяти миссионеров, нашедших убежище в «Доме у вулкана» по пути в Хило.

Ханануи не преувеличил серьезности положения. Пятеро миссионеров – три женщины, мальчик и старик – прибыли в гостиницу среди ночи вместе с двумя крещеными туземцами, которые, рискуя жизнью, привели хаоле (белых людей) в безопасное место. Есть более близкие пути в Хило – в первую очередь тропа между великими вулканами Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, – но миссионеры были уверены, что там их ждет засада, и выбрали более долгий и трудный путь по побережью.

Перечислю имена беглецов: мисс Черити Уистер (сестра преподобного Уистера из Кона), мистер Эзра Уистер (престарелый отец преподобного Уистера), миссис Констанция Стэнтон (замужняя дочь преподобного Уистера), ее девятилетний сын Теодор и миссис Тейлор, сестра пастора из миссии. Все беглецы находились в смятенном состоянии, и только у миссис Стэнтон хватило сил связно описать события той страшной ночи, заставившие их бежать в горную глушь.

Преподобный Уистер, которого преподобный Хеймарк встречал в Гонолулу, высадился в Коне десять месяцев назад. Хотя, по мнению миссис Стэнтон, туземцы на этом отдаленном берегу срочно нуждались в спасении их душ, там уже имелась христианская церковь. По словам преподобного Хеймарка, ее выстроил преподобный Титус Коэн, друг и соратник знаменитого отца Лаймена из Хило. Даже я во время короткого пребывания в Хило слышала об этом подвижнике, который прошел по острову три сотни миль пешком и в каноэ и окрестил, по его приблизительной оценке, двенадцать тысяч взрослых и до четырех тысяч детей. В свете любви, которую питали туземцы к преподобному Коэну, становилось понятным их настороженное отношение к более суровым («менее либеральным», по словам миссис Стэнтон) проповедям преподобного Уистера. За все десять месяцев ему удалось обратить всего одного гавайца, да и тот был позднее изгнан из общины за участие в каком-то языческом празднике. Поэтому примерно месяц назад он вместе со своей семьей и другими членами миссии перебрался в менее населенный район к югу от бухты Кеалакекуа, где в 1779 году был убит капитан Кук.