Костотряс - [133]
— Мама, — произнес он.
— И я вовсе не говорю, что он угрожал мне, пытался ударить. Все было совсем не так. А было вот как: он забрался в Костотряс, а я подошла сзади и выстрелила.
Зик нащупал защелку на высоте колена. Склонился над ней и замер в нерешительности.
— Ну же, — сказала она. — Посмотри. А то всю жизнь потом будешь гадать, врал тебе Миннерихт или нет.
Мальчик бросил последний взгляд на застывшую у двери мать, на ее фонарь, затем надавил на защелку и потянул на себя дверцу. Стеклянная крышка, посаженная на пару петель, с шипением отошла и начала подниматься.
Внутри сгорбился, завалившись лицом вниз, мумифицированный труп мужчины.
Затылок у него отсутствовал, хотя кусочки его поналипали повсюду — на стекле, на приборной доске… Разлетевшись когда-то брызгами, со временем они высохли и почернели или посерели. На трупе был светлый рабочий халат и кожаные перчатки, доходившие до самых локтей.
Брайар проговорила медленно и негромко:
— Я не могу даже прикинуться, будто защищала тебя. О том, что у меня появишься ты, я узнала лишь через несколько недель, так что оправдание никудышное. Ну вот, теперь тебе все известно. Я убила его. Если бы не ты, вряд ли бы это что-то значило. Но ты сейчас здесь, и ты мой сын и его тоже, заслужил он тебя или нет. И это кое-что значит, как бы я к этому ни относилась.
Она умолкла и стала ждать, что теперь будет делать ее сын.
Сверху, из гостиной, донесся звук тяжелых шагов, потом голос капитана Клая:
— Миссис Уилкс, вы здесь?
— Мы внизу, — прокричала она в ответ. — Дайте нам еще секундочку, скоро поднимемся! — Затем Брайар вымолвила: — Скажи что-нибудь, Зик. Умоляю тебя, мальчик мой. Что-нибудь!
— Что я должен сказать? — спросил он. Судя по тону, он действительно не знал.
И она сделала попытку:
— Скажи, что не презираешь меня. Что все понимаешь — а если нет, скажи, что ничего в этом страшного. Скажи, что услышал то, о чем всегда хотел услышать, и что не сможешь отныне упрекать меня в скрытности. А если не можешь меня простить, то так и скажи, ради бога! Скажи, что поступила с тобой дурно, как и с ним много лет назад. Скажи, что отказываешься понять меня, что мог остаться на вокзале с Миннерихтом и теперь жалеешь. Скажи мне, что не желаешь больше меня видеть, если такова твоя воля. Скажи хоть что-нибудь. Только не заставляй меня стоять перед тобой и мучиться неизвестностью.
Зик повернулся к ней спиной и вновь уставился на скопление кнопок, рычагов и потухших огоньков. Пристально взглянул на ссохшееся тело — лица он никогда уже не увидит. А затем взялся за стеклянную крышку и опустил ее, щелкнув замком.
Мальчик съехал с корпуса машины и остановился в нескольких шагах от матери, которая от ужаса не могла даже плакать, хотя и очень хотела.
Он спросил:
— Что теперь будем делать?
— Теперь?
— Да. Что мы теперь будем делать?
Сглотнув, Брайар разжала пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ремень сумки. Ей нужно было знать.
— О чем ты?
— Ну, как поступим-то — поднимемся в дом, заберем денежки и вернемся на Окраину?
— Ты думаешь, нам лучше остаться здесь? Угадала?
— Ага, о том тебя и спрашиваю. Какой вообще смысл возвращаться на Окраину? А вдруг тебя уже уволили? Тебя не было несколько дней, меня тоже. Может, нам лучше взять остатки денег и попросить капитана, чтобы отвез нас на восток? Война ведь когда-нибудь закончится. Может, если забраться подальше на север или на юг… — Он сбился с мысли, и фонтан идей иссяк. — Короче, не знаю, — заключил он.
— Я тоже, — призналась Брайар.
И Зик добавил:
— И я тебя не презираю. Не могу. Ты пробралась в город, чтобы найти меня. Никто на свете, кроме тебя, даже пальцем бы ради этого не шевельнул.
В носу у нее захлюпало, на глаза навернулись слезы. Она потянулась смахнуть их и вспомнила, что на ней маска.
— Ладно. И хорошо. Очень хорошо, я рада это слышать.
— Пошли наверх, — сказал Зик. — Посмотрим, не завалялось ли там чего. А потом… потом… что сама предложишь?
Брайар обвила рукой его талию, крепко-накрепко прижала к себе, и они в обнимку поднялись по лестнице.
На верхних этажах шумели воздушные пираты — рылись в комодах, перебирали содержимое шкафов и полок.
— Давай-ка им поможем, — проговорила Брайар. — В полу спальни, под кроватью, есть сейф. Я всегда была уверена, что когда-нибудь к нему вернусь. Не знала просто, как скоро. — Она отчаянно гундосила и чувствовала себя почти счастливой. — Ведь так или иначе, а у нас все будет хорошо, правда?
— Очень даже может быть.
— Ну а насчет того, что нам делать дальше… — Дальше она пошла первой и вывела его обратно в коридор, и узкий проход затопил теплый свет их фонарей. — Времени на решение у нас не так уж много. Здесь оставаться нельзя. Подполье — не лучшее место для мальчика.
— И для женщины, как я слышал.
— Может, и для женщины. — Она не стала упорствовать. — Только к нам это не обязательно относится. В конце концов, я убийца, а ты… ты из дому убежал. Может, мы с этим городом и этими людьми друг друга стоим. И может быть, из этого выйдет что-то хорошее. Вряд ли жизнь тут будет намного хуже, чем за стеной.
В гостиной их нескладной тенью встретил капитан Клай. В парадную дверь вошел Кроггон Хейни, на ходу поправляя маску и все еще сокрушаясь вполголоса по своему ненаглядному кораблю. В антракте между ругательствами он заметил:
Гражданская война в США не утихает. Противоборствующие стороны вооружены чудовищными механизмами — боевыми дирижаблями, шагающими боевыми машинами, мощной и маневренной артиллерией. Смерть собирает богатую жатву на полях сражений, а в госпиталях идет сражение с ней самой. Сестра милосердия Мерси Линч каждый день сталкивается с болью и страданием. Не успев оправиться от известия о гибели мужа, воевавшего в рядах северян, она узнает, что ее отец тяжело болен. Молодая женщина решает разыскать его в далеком Сиэтле, для чего ей придется пересечь истерзанную войной страну.
«Килгор Джонс вылез из своего «Эльдорадо» и пнул дверь, закрывая ее. Дверь отскочила и снова открылась, и ему пришлось толкнуть ее бедром. Старая машина протестующе скрипнула и закачалась, но на этот раз замок защелкнулся – к счастью для него. «Веселый Роджер» был машиной немаленькой, но и водитель у него был такой же.Не будет большой натяжкой сказать, что росту в нем было метра два, а весу, на первый взгляд, – под четверть тонны. Лысый, без фокусов в виде усов и бороды, он носил изрядные бакенбарды, рыжие, отливающие на солнце, и зеркальные очки-пилоты.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Продолжение книги "Starkvs Tigris". Предупреждаю читателей по-хорошему, чтобы проходили мимо и не мешались под ногами. Ничего особого не будет - то же самое, только дальше по сюжету. Россию не спасаем, демократию не вводим, крепостных не освобождаем. Отдельно взятый попаданец просто живёт, без великих задач и целей. Режим изложения - диктаторский, авторский беспредел - имеется. Все вокруг кочумеки и недотыкомоки и только я - Великий Кормчий.
Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.
Александр Виссарионович Абашели (1884–1954) — один из лучших мастеров современной грузинской поэзии. Он был художником повседневно обогащавшим свое творчество чутким восприятием нашей современности, он был прежде всего поэтом-мыслителем, вникающим в жизнь, воспринимающим ее «глазами разума».Его роман «Женщина в зеркале» является первой попыткой в грузинской литературе создать значительное произведение научно— фантастического жанра.В некоторые теоретические положения и технические расчеты легшие в основу романа А.