Костотряс - [117]
И тут наверху случилось нечто ужасное, прорвавшись мощнейшим, чудовищным взрывом, который живо напомнил Зику случай с башней и «Клементиной». Его захлестнуло то же чувство неотвратимости, и оттого, что сейчас он был под землей, становилось только страшнее. По потолку пробежала трещина, с балок посыпалась пыль.
— Что это было?! — воскликнул Зик.
— Да откуда мне знать?
Вслед за взрывом сверху донесся низкий многоголосый рев, и даже Зик — который втайне считал, что побывать в городе и не повидать ни одного трухляка равносильно позору, — без труда догадался, что это был за звук.
— Трухляки, — сказал Иеремия. — Целая куча трухляков. Я думал, нижние этажи укреплены лучше. Иначе какой в них смысл? А ведь похоже, Миннерихт не такой уж и всезнайка, а? Пойду-ка я лучше наверх, задержу их.
— Хотите их остановить? В одиночку?
— Может, ребята Миннерихта подсобят; им не больше меня хочется стать трухлячьим дерьмом, а большинство тут только из-за денег. Кстати, если через пару минут услышишь громкий бум-бум, сильно не беспокойся.
— То есть как это?
Иеремия уже стоял в корзине лифта, подбирая нужный рычаг.
— А ты останься здесь и поищи мать. Скорее всего, ей понадобится помощь.
Зик подбежал к платформе и затараторил:
— А что мне делать потом? Куда нам идти?
— Наверх, — ответил здоровяк. — И прочь с вокзала — любыми путями. Тут скоро станет жарко, разгребать и разгребать. Трухляки добрались досюда раньше, чем думали наши ребята. Возвращайтесь, наверное, в Хранилища или бегите к башне и дождитесь ближайшего дирижабля.
Подъемник дернулся, накренился и понес Иеремию куда-то за потолок. Через миг скрылись из виду его ботинки, и Зик вновь остался один.
Но здесь было полно дверей, и где-то здесь держали его мать — так что ему было чем отвлечься от творившейся наверху суматохи. Дверь на дальнем конце коридора была отворена, и мальчик, избрав линию наименьшего сопротивления — или наибыстрейшего проникновения, — бросился к ней.
Так вот откуда дым: в кирпичном камине пылали дрова, заливая все золотисто-оранжевым светом. Посреди комнаты, на ковре, вышитом по углам фигурами драконов, расположился массивный черный стол. За ним стоял пухлый стул с кожаной обивкой и мягким сиденьем, перед ним — еще два. Зик впервые в жизни оказался в чьем-то кабинете и не очень представлял, зачем все так устроено, но комната была красивая и теплая. Добавить еще кровать — и лучшего жилья не найти.
Пользуясь отсутствием хозяина, он обошел стол и выдвинул верхний ящик. Там лежали бумаги на незнакомом ему языке. А вот во втором ящике — к счастью, незапертом — отыскалось кое-что поинтереснее.
Сначала мальчик решил, что сходство ему лишь мерещится. Ему очень хотелось верить, что он видел эту сумку и раньше — у матери на плече, но уверенности все-таки не было. Торопливо перерыв содержимое, он нашел патроны, очки и маску, которых прежде не видел. А потом — значок с потертыми инициалами «М. У.» и материн кисет, которым явно не пользовались несколько дней. И сразу стало ясно, что доктору не принадлежит ни одна из этих вещей.
Вытащив сумку, он наклонился, чтобы задвинуть ящик обратно, и увидел под столом винтовку. Ее нельзя было заметить иначе как со стула с высокой спинкой, на котором, надо думать, Зику сидеть не полагалось.
Он прихватил и винтовку.
В комнате было тихо и пустынно, лишь мерцал и потрескивал огонь в камине. Зик оставил все как есть и потащил свои сокровища в коридор.
Дверь напротив не пожелала открываться. Зик заколотил по ней изувеченной тростью, но ручка, сломавшись, попросту отвалилась, а засов с другой стороны остался невредим. Мальчик бросался на дверь, пока не отбил себе плечо. Все без толку. Впрочем, дверей много, и к этой еще можно вернуться, если что.
За соседней обнаружилась пустая спальня. А вот следующая не поддалась, пока Зик тупым концом трости не разнес ручку на куски. Замок еще держал оборону, но мальчик лягался не хуже мула. Через полминуты рама треснула и дверь со всего маху распахнулась.
26
Брайар снились землетрясения и машины, стиравшие в своей колоссальной мощи целые города. Из неведомого «там» доносились на грани слышимости звуки стрельбы и чего-то еще — а может, этого чего-то и не было, потому что шум уже не повторялся. А в неведомом «здесь» царил мягкий покой, приглушенно светили лампы и была еще кровать, на которой могла бы уютно устроиться семья из четырёх человек.
Пахло пылью и керосином, а еще засохшими цветами, что томились в вазе возле умывальника.
С ней был Леви. Он спросил ее:
— Ты ведь так ему ничего и не рассказала, правда?
Едва в силах поднять отяжелевшие веки, Брайар отвечала с кровати:
— Я никогда ему ничего не рассказывала. Но теперь расскажу, как только смогу.
— В самом деле? — Ее слова не убедили его, скорее, позабавили.
На нем был толстый полотняный фартук, который он часто надевал в лаборатории, поверх фартука — легкое пальто до колен. Шнурки на ботинках, как обычно, болтались, словно ему и в голову не приходило их завязать. На голове красовался набор моноклей, соединенных между собой; они были посажены на ремешок, из-за которого у него со лба никогда не исчезала глубокая бороздка.
Гражданская война в США не утихает. Противоборствующие стороны вооружены чудовищными механизмами — боевыми дирижаблями, шагающими боевыми машинами, мощной и маневренной артиллерией. Смерть собирает богатую жатву на полях сражений, а в госпиталях идет сражение с ней самой. Сестра милосердия Мерси Линч каждый день сталкивается с болью и страданием. Не успев оправиться от известия о гибели мужа, воевавшего в рядах северян, она узнает, что ее отец тяжело болен. Молодая женщина решает разыскать его в далеком Сиэтле, для чего ей придется пересечь истерзанную войной страну.
«Килгор Джонс вылез из своего «Эльдорадо» и пнул дверь, закрывая ее. Дверь отскочила и снова открылась, и ему пришлось толкнуть ее бедром. Старая машина протестующе скрипнула и закачалась, но на этот раз замок защелкнулся – к счастью для него. «Веселый Роджер» был машиной немаленькой, но и водитель у него был такой же.Не будет большой натяжкой сказать, что росту в нем было метра два, а весу, на первый взгляд, – под четверть тонны. Лысый, без фокусов в виде усов и бороды, он носил изрядные бакенбарды, рыжие, отливающие на солнце, и зеркальные очки-пилоты.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».