Кости не лгут - [3]

— «Че-катилло».

— Как? «Чикатило»?

— «Че-катилло», — отчеканил Вася.

Нормально.

— И про что же вы поете? — растерянно спросила я. — Про этого маньяка, что ли?

— Не только про него, — самодовольно ответил он, — про других тоже. Я сам тексты пишу. Хочешь послушать?

— Да нет, — сказала я, — в другой раз как-нибудь.

Воображаю, какие там тексты! Вася продолжал трепаться, а я, блуждая взглядом, вдруг наткнулась глазами на настенные часы. Боже мой! Пятнадцать минут двенадцатого! Я же на встречу опаздываю. Охнув, соскочила со своего места и бегом бросилась в комнату переодеваться. Вася двинулся было за мной, не прерывая, впрочем, своего повествования, но я захлопнула дверь прямо перед его носом.

Через десять минут я села в свою «девятку», стоящую у подъезда. Успею, если постараться.

А Вася пусть пока у меня дома посидит. Ознакомится с обстановкой.

* * *

На встречу я приехала ровно к полудню — не опоздала. Уже из машины заметила женщину лет сорока — в черном, несмотря на невыносимую жару, платье. Траур, что ли, у нее какой? Ну, это явно связано с моим заказом. Всхлипы эти еще по телефону…

Я подошла к ней.

— Здравствуйте, я Татьяна Иванова. Это вы мне звонили?

— Я, — пропищала она, — я звонила.

Ну, знакомый голосок!

Мы отошли и сели на скамеечку в тени деревьев.

— Я вас слушаю.

Она вздохнула, пожевала скорбно губами и начала:

— Мне рекомендовали вас знакомые, сказали, что когда-то вы хорошо их выручили. Вот… я к вам со своей бедой. Мой сын, Виталик, — ему двадцать один год — неделю назад ушел из дома и, — губы у нее задрожали, — до сих пор не вернулся.

— Раньше надолго пропадал?

— Нет, на такой срок никогда. Он же знает, что мы с ума сойдем… А я сердцем чую, что случилось что-то. — Губы ее уже выплясывали нечто невообразимое, она сморщила лицо, готовясь заплакать.

Я торопливо вытащила из кармана джинсов носовой платок и подала ей. Специально таскаю с собой для подобных случаев.

— Спасибо… Так вот, в милицию я заявила, приходили пару раз, сказали, что будут искать, и… так и ищут. Я им звоню, звоню — ничего. Помогите мне, пожалуйста.

Тут она всхлипнула и закрыла рот руками.

«Сейчас рыдать будет», — с тоской подумала я. Не люблю эти сопли. Всем ведь известно — чужое горе мало кого трогает.

— Успокойтесь, — я погладила ее по спине, — и расскажите о вашем сыне.

Она еще раз вздохнула, вытерла навернувшиеся слезы и начала рассказывать, перемежая слова бесконечными всхлипами. И говорила она около получаса.

Как я поняла, сама Светлана Александровна была довольно известным в нашем городе дизайнером (это по ее словам — довольно известным, я что-то нигде ее фамилии не встречала). А ее супруг — удачливым бизнесменом (опять-таки по ее словам ). Вот только сынок — тот самый Виталик — по стопам родителей пойти не захотел, закончив школу и отучившись два года в юридическом, решил для себя процесс обучения завершить. От армии его, естественно, отмазали, а работать он не пошел — в семье, слава богу, денег хватало.

— А в этом году, — рассказывала Светлана Александровна, прикладывая носовой платок к припухшим от слез и покрасневшим глазам, — мы с мужем стали замечать, что Виталик часто домой приходит… какой-то не такой. Вроде не пьяный, а… Только недавно догадались, что наркотики принимает…

Она вздохнула и продолжила:

— Правда, он не колется… то ли нюхает их, то ли курит… Ведь это не так опасно? — с надеждой спросила Светлана Александровна, наклонившись ко мне.

— Ну как вам сказать… до поры до времени… А впрочем, да. Не так опасно, — поспешила я успокоить ее.

Она снова вздохнула.

— Всех друзей, подруг, знакомых всяких проверяли?

— Да, милиция этим занималась. Ничего нет.

Я задумалась. Нужно было найти какую-нибудь ниточку, какую-то отправную точку, откуда можно было начать, собственно, поиски.

Потом спросила:

— А места тусовок? Ну там клубы, кафе и тому подобные заведения проверяли?

— Да он, собственно, в последнее время мало куда ходил. Мы с мужем как заметили, что он наркотики употребляет, стали ограничивать его в средствах… А вообще-то он в рок-клубе нередко бывал.

— В каком?

— Да он один у нас в Тарасове, рок-клуб-то. «Запад» называется.

— Милиция там была?

— Была. Вчера они заходили туда на концерт.

Я помолчала.

Светлана Александровна вдруг забеспокоилась:

— Вы возьметесь за это дело? Вы поможете нам, правда?

— Об оплате моих услуг наши общие знакомые вам говорили? — взяла я быка за рога.

— Да-да, — заспешила она, — я знаю — двести долларов в сутки, правильно?

— Верно.

Не хотелось мне что-то браться за такой заказ. Несерьезное это дело — сбежавших из дома сопляков разыскивать. Зато, впрочем, легкое. Зацепочки, правда, никакой. Хотя… Может, мой новый жилец Вася что-нибудь путное про этот рок-клуб расскажет. Такие заведения, насколько я поняла, его естественная среда обитания.

— Фотография какая-нибудь… — начала я.

— Ах, да, — всплеснула руками Светлана Александровна, — фотографию-то я… забыла совсем.

Она достала из сумочки несколько фотокарточек, протянула мне:

— Все возьмете?

Я стала просматривать их.

Бог ты мой! Виталик-то, оказывается, одного поля ягода с моим Васей — такие же длинные волосы, правда, черные и кудрявые, и такой же сумасшедший прикид. Я выбрала одну фотографию, где лицо парня взято крупным планом, остальные вернула обратно.