Кости Авалона - [17]

Естественно, многие говорили, что могила фальшивая, а так называемые «мощи короля» — не более чем уловка монахов. Обман, который, однако, оказал неоценимую помощь королю в обуздании непокорного Уэльса.

— Кости — лучшее доказательство тому, что Артур уже никогда не проснется, — заметил я.

— Именно. Столетие спустя кости поместили в гробницу из черного мрамора перед высоким алтарем отстроенной заново монастырской церкви. Впервые гробницу проверил король Эдуард I после новой сокрушительной, но дорогой победы над Уэльсом и был несказанно доволен, что кости мертвого Артура лежали на месте.

— Какой английский король не воспользовался бы таким случаем?

— Угу. — Сесил поднялся и прошел к широкому окну. — В этом вы правы.

— Король из династии Тюдоров?

Небо над рекой очистилось от облаков; к вечеру снова похолодает. Услышанное не укладывалось у меня в голове. Свидетельство того, что Артур действительно мертв и что надеждам Уэльса на его помощь не суждено сбыться, приносило немало пользы королю-нормандцу. Но для короля, чьи предки были валлийцами, для короля, который переправился через море на запад Уэльса и вторгся в Англию под священным знаменем неумирающего Артура…

Я был заинтригован. В моих книгах ничего об этом не сообщалось.

— Так что же случилось с гробницей из черного мрамора, когда разоряли монастырь? — спросил я у Сесила.

— Хороший вопрос.

— Значит, она исчезла?

— Не осталось ни одного камня. Все-таки мрамор. Аббатство теперь больше похоже на каменоломню.

Значит, отпрыск первого Тюдора достоин похвал? В первые годы правления король Генрих тоже был заинтересован в поддержании связей с бессмертным Артуром. Не его ли лицо появилось на изображении круглого стола в соборе Винчестера, в котором и родился покойный брат короля, Артур?

— Так вы хотите сказать, что Томас Кромвель забрал кости?

Поговаривали, будто этот Кромвель с особой настойчивостью требовал изъятия всех священных реликвий из монастырей.

— Если их забрал он, — ответил Сесил, — то, во всяком случае, не вернул их народу, когда настал черед ему самому лечь под топор палача.

— А что говорят?

— По моим сведениям, к тому времени, когда гробницу открыли, кости уже исчезли.

— Монахи, предчувствуя беду, должно быть, вынули мощи? А после перезахоронили их в какой-нибудь безвестной могиле?

— Не исключено.

— Значит, все свидетельства смерти духовного предка королевы…

— Исчезли.

— Нам известно, где они могут быть спрятаны?

Ничего не ответив, Сесил вернулся за стол.

— Значит, кости теперь в частных руках? — продолжил я. — И если так… то в чьих?

— Не знаю. При дворе Ее Величества болтают всякое. Только все это слухи.

Лишь теперь, впервые с начала нашей беседы, его лицо исказилось злобой. Сесил — прагматик, человек практического ума, привыкший поступать осторожно. Нынешние политики его ранга были куда менее суеверны.

— Насколько мне известно, Джон, дело обстоит следующим образом. На нашей предпоследней встрече с королевой она задала мне два вопроса. Во-первых, имеется ли в Гластонбери достаточно большой дом, где она, возможно, погостила бы.

Известно, что Сесил одобрял длительные визиты королевы к своим подданным. Она, бывало, неделями гостила у них, и тогда истощенная казна освобождалась от значительных расходов, требуемых на содержание дворца. Однако усадьбы, избираемые для посещений, как правило, находились неподалеку от Лондона. Дорога до Гластонбери заняла бы несколько дней.

— Должно быть, ей стало известно — вероятно, из книг — о мистических свойствах тех мест. Провидение будущего — по вашей части, не по моей. Однако что-то вселило в ее голову эту идею. И она все чаще говорит об Артуре. Можно подумать, что она вдруг заново открыла его для себя.

Огонь в камине почти догорел, и теперь следовало бы вызвать слугу, чтобы добавил угля, но Сесил лишь пристально смотрел на бледнеющие угольки.

— Каким же был второй вопрос королевы? — спросил я.

Лицо Сесила потемнело. Он медленно обтер подбородок рукой.

— Она хотела узнать, какая сумма может потребоваться на восстановление Гластонберийского аббатства в его прежнем великолепии.

— Большая, — предположил я.

— Большая? — хлопнул по столу Сесил. — Боже милостивый, да ведь оно было самым обширным, самым великолепным церковным сооружением страны!

— Верно.

Я поднялся, по-прежнему не сознавая вполне, что происходит. Если отец королевы был рад уничтожить свидетельство смерти Артура, каким бы сомнительным оно ни казалось, то почему же теперь Елизавета решилась на его восстановление?

— Ну да ладно, — сказал Сесил. — Пора приниматься за поиски. Если эти кости существуют, мы должны получить их. Даже несмотря на то, что в последние четыреста лет они создавали одни лишь трудности.

На мне был дешевый, тонкий дублет, и я начал мерзнуть.

— Сэр Вильям… Я не знаком с этим городом. Никого там не знаю.

— Присядьте, Джон. Я не прошу вас ехать туда с лопатой и потайным фонарем.

Я снова сел. Сесил сомкнул перед собой ладони пальцами вверх.

— Мы с вами очень давно знаем друг друга. Мы не похожи, я с этим согласен, но думаю, мы с вами едины — по крайней мере, в нашем желании уберечь королеву. Как телесно, так и… духовно. И, кажется, именно ее душе в настоящий момент грозит опасность.