Косово 99 - [20]
Часть вторая
Марш
Готовые к решению любых боевых задач мы тронулись в путь. Колонна наша состояла из БТР-80, «Уралов», как грузовых, так и оборудованных мощными лебёдками машин технической поддержки, а так же нескольких КАМАЗов, ГАЗов-66 и одного ЗИЛа. «Уралы» технической поддержки могли буксировать любую из имевшихся в нашем распоряжении машин. Топливозаправщиками были «Уралы» и КАМАЗы, ГАЗ-66 были машинами радиосвязи.
К корме каждого БТРа была привязана старая покрышка от грузовика либо непосредственно от БТРа. Покрышка выступала в качестве дополнительного буфера на случай аварии. Никому в составе нашей колонны дополнительный буфер не пригодился — профессионализм водил был на высоте. На трёх машинах, прибывших из нашей, второй роты на корме были подвешены только половины разрезанных вдоль ураловских покрышек. В них, как в пеналах, хранилась свёрнутая большими кольцами колючая проволока, необходимая в миротворческой деятельности для развёртывания временного поста наблюдения. В действительности ей не пользовались и «колючка» никогда не доставалась из-под сшитого специально для неё выцветшего на солнце брезентового чехла. Такую особенность имели только три наши машины, в других ротах колючую проволоку возили как правило на силовом отделении, либо вовсе не возили. Первыми в колонне шли «восьмидесятки», далее «Уралы» и КАМАЗы, а замыкающими были естественно машины технической поддержки. За первым идущим в колонне БТРом двигалась «шишига» связистов. Наш БТР N341 был четвёртым по счёту. Впереди колонны двигалась машина сербской полиции, а следом обычная гражданская легковая машина в которой, как я понимаю, находились представители наших спецслужб обеспечивающие взаимодействие с сербской стороной.
На каждом перекрёстке находился сербский полицейский-регулировщик, иногда даже целый полицейский экипаж. Организация марша проведена была чётко и грамотно, явно не второпях, всё было продумано как надо. Сербы, мужчины и женщины, взрослые и дети стоя вдоль улиц Биелины приветствовали нас характерным жестом обозначающим православное братство. Жест этот выглядел так: маленький и безымянный палец сжаты в кулак, а три остальных выпрямлены и растопырены в разные стороны. Это означает крещение тремя пальцами, например, в отличие от католиков которые крестятся двумя. Здесь необходимо сделать существенное пояснение, крайне важное для понимания нашего отношения как к сербам вообще, так и к косовским событиям в частности.
В российских средствах массовой информации я неоднократно слышал утверждение о том, что мы сочувствовали сербам по причине общей с ними религии, а именно православия. Это утверждение не соответствует действительности. Во-первых: среди нас (российских миротворцев в Боснии) были представители не только православного вероисповедания. Я не берусь утверждать что у нас были кришнаиты, адвентисты седьмого дня, иеговисты, язычники или представители других экзотических религий, но вот мусульман было немало. И руководствуясь логикой религиозных предпочтений они должны были сочувствовать не сербам, а их врагам — албанцам, которые номинально были мусульманами. Во-вторых: как мы, рождённые ещё в СССР, так и югославы (сербы, «муслы», хорваты) были людьми выросшими в коммунистическое, либо посткоммунистическое время т. е. мы были людьми без стойких религиозно-поведенческих стереотипов. Никакого особого религиозно-православного рвения у сербов за всё время своего пребывания в Боснии и Сербии, а это в общей сложности почти полтора года, я не замечал. То же могу сказать и о боснийских мусульманах. Конечно их мулла орал с минарета утром и вечером, но это не мешало «муслам» продавать спиртные напитки (т. е. распространять зелье прямо запрещённое их религией), ходить в стриптиз-бары и убирать территорию и туалеты на американской военной базе («пиндосы» нанимали боснийских мусульман для выполнения хозяйственных работ на постоянной основе).
По поводу стриптиз-баров, по-нашему «стрипков» расскажу следующий случай. Возле нашего базового лагеря стоял маленький прицеп-автодом принадлежащий сербу, которого звали Ненат. Время от времени по заказу кого-либо из наших парней он ночью привозил туда проститутку из ближайшего «стрипка». В этом самом прицепе я впервые «насладился» ласками иностранки, конкретно румынки. Имя её было Жанна, хотя ей вполне подошло бы и «Жаба». Происходило всё в спешке, понравилось «не очень». Жил в Прибое серб Драган, мелкий коммерсант и таксист, тот самый, которому я рассказывал про сбитый самолёт. Ненат не пользовался у нас уважением поскольку был «мутный тип», Драган его тоже не любил. Однажды Драган, ругая Нената сказал, что тот стал «полный пидор», поскольку открыл неподалёку «стрипок» и не хочет туда пускать ни местных сербов, ни нас, русских, а хочет чтобы туда ходили только одни его друзья — мусульмане из Тузлы… Про хорватов не скажу ни чего — не видел, не знаю, их в нашей зоне ответственности не было.
Само разделение между народами населяющими Балканы произошло не по причине религиозных разногласий, а по причине территориально-культурной подчинённости и предпочтений. Боснийские мусульмане некогда бывшие с сербами единым народом подчинились жестоким османским завоевателям и приняли их порядки и религию, сербы борясь с иноземными захватчиками веками отстаивали своё право на жизнь и независимость, с хорватами вообще всё просто: они не только осмысленно преклонялись перед западноевропейскими стереотипами поведения но и всегда были частью Запада. Религиозные взгляды тоже занимали существенную часть культурного различия, но не являлись в данном конкретном случае абсолютно главенствующими. Однако, всё же замечу: из всех так называемых традиционных религий только в исламе есть прямой призыв убивать «неверных».
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?