Эдвину, как и Грейс, исполнилось 37 лет, когда супруги отпраздновали новоселье. У них никогда не было детей: однажды у Грейс произошел выкидыш, когда Эдвин был в горах — он проводил там наблюдения, — но она запретила друзьям рассказывать об этом супругу, чтобы не помешать его работе, которую считала очень важной. По словам ее соседки и ближайшей подруги Иды Гротти, Грейс имела вполне обычную внешность.
Также Ида Гротти говорила, что Грейс «была женщиной одного мужчины», но это утверждение мы не можем назвать полностью справедливым. Грейс была харизматичной личностью, и ее природное обаяние не могло не воздействовать на Хаббла.
Активная общественная жизнь ученого на склоне лет была связана именно с Грейс, которая руководила деятельностью супруга в этой сфере.
Она была физически привлекательна, но еще более заметна в интеллектуальном плане. Многие журналисты были больше заинтересованы в беседе с Грейс, чем с самим Эдвином.
Ида Гротти о Грейс Хаббл
Составить мнение о Грейс нам поможет всего один факт: она никогда не рассказывала о своем первом браке. Ида Гротти знала, что Грейс уже была замужем, потому что та сообщила ей это под большим секретом. Казалось, Грейс, как и ее муж, хотела бы скрыть некоторые факты из своей прежней жизни. Мы никак не можем объяснить это желание, ведь ни у Грейс, ни у Эдвина в прошлом не было ничего такого, что нужно было бы скрывать.
Хабблы много отдыхали, иногда они путешествовали в Англию или Европу, иногда проводили время на природе. Им нравилась деревенька Рио-Бланко в Колорадо, где они жили в маленьком домике, а Эдвин предавался своему любимому в зрелости виду спорта — рыбалке.
Грейс была чувствительной личностью. Ее дневниковые записи говорят о развитом воображении этой женщины, они написаны хорошим литературным языком. Грейс вполне могла бы стать писательницей — об этом говорит и тот факт, что именно она редактировала рукописи своего друга, прославленного британского писателя Олдоса Хаксли (1894-1963). Когда выяснилось, что Грейс больше не может этим заниматься, Хаксли пришел в настоящее отчаяние — он никак не мог найти подходящего редактора, несмотря на щедрую оплату. Во время войны Грейс очень скучала по этой работе и по собственной инициативе корректировала доклады подчиненных Хаббла, считая, что, несмотря на точность математических формул, стиль этих работ далек от изящества. Интересно, что все эти доклады были секретными, но никто не мешал ей заниматься вычиткой: ученым было хорошо известно, что Грейс все равно не понимает прочитанного, да и если сам майор Хаббл не имел ничего против такой помощи, то с чего бы протестовать другим?
Однажды в разговоре о том, что такое любовь, Грейс произнесла красивую фразу: «Любовь — это попытка убрать банановую шкурку с жизненного пути другого человека». Эдвин рассказывал такие вещи, что верить в них могла только доверчивая Грейс. Темой его повествований были его боевые подвиги во Франции в годы Первой мировой войны или достижения на адвокатском поприще после возвращения из Оксфорда. Что и говорить, жена великого астронома была очень наивна и во всем доверяла своему супругу.
Как-то в 1942 году был захвачен и доставлен на испытательный полигон, на котором Хаббл руководил отделом внешней баллистики, немецкий корабль. Эдвин сказал жене, что на корабле нашли приказы самого Гитлера об уничтожении их полигона и лично доктора Хаббла. Грейс поверила мужу и написала об этом в своем дневнике.
Больше всего поражали в Грейс ее самоотверженное восхищение Эдвином, ее непоколебимая готовность помочь ему в любой момент, ее любовь и гордость тем, что в Эдвина влюбляются молодые девушки. Одна из ее записей, относящаяся к периоду жизни в охотничьей хижине на острове, гласит:
«Так важно, что с Э. можно искать ответы на любые вопросы или молчать с ощущением чувства товарищества. Пока я занимаюсь домашними делами, я думаю, как сильно зависит жизнь человека от других людей, с которыми он разделил жизненный опыт и мысли. Э. и я за те годы, что мы вместе, вспоминаем о пережитых событиях, эти воспоминания живут в нас. Одно слово, сказанное одним из нас, заставляет нас взглянуть друг на друга и подумать об одном и том же. Без этого можно стать глухим, немым, слепым инвалидом».
СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ
Хаббл и его жена любили встречи, ужины и беседы с друзьями и соседями, но их социальная жизнь стала гораздо более интенсивной после знакомства с Эйнштейном. Расскажем о нем, потому что, безусловно, этот эпизод представляет интерес с точки зрения истории науки. Эйнштейн на пике своей популярности публично признал, что ошибался и что Хаббл прав. В тот момент Хаббл стал таким же популярным, как сам Эйнштейн, и для него открылись двери в высшее общество, так что супруги Хаббл окунулись в салонную жизнь и встречи со знаменитыми учеными, деятелями искусства и политиками.
Хаббл очень заботился о своем гардеробе, он заказывал вещи у английского портного, переехавшего в Лос-Анджелес. По словам Грейс, Эдвин светился «наивной тщеславностью» в своем костюме, который так шел его благородному лицу. Супруги постоянно общались с английскими учеными, лично или через их американских коллег, посещавших Британию. Хабблы дружили с красноречивым, остроумным ученым и писателем- фантастом Фредом Хойлом, с Джеймсом Джинсом — стеснительным астрономом, прекрасно игравшим на органе, с молчаливым загадочным квакером Артуром Эддингтоном.
