Космос Пушкина - [8]

СВИРЕЛЬ:

Скажи, мой Пётр, наверно, не случайно

Соединились, и судьба хранит

Ту необычную Божественную тайну, –

Твой День Рожденья, день Рожденья града

И День рожденья Пушкина. – Гранит

И мрамор, бронза и отрада,

Наполнившая творчество до дна.

ПЁТР ВЕЛИКИЙ:

Да, так стакан янтарного вина

Вдруг крепость времени и лоз соединит.

И в каждой капле – зрелость винограда.

Само провиденье букет тот собрало

В потоке плещущем и мощно и светло

И разместило эти капли рядом.

И в каждой капле отражён весь Мир:

И мощь оракула, и степень половодья,

И воля Господа, и море, и Памир,

Мираж в пустыне, степи и безводье…

Когда феллах** у Господа моля

Хоть каплю влаги для клочка землицы,

Готов молитве кроткой причаститься

И верит – дождик хлынет на поля;

Так воля Господа сопутствует Природе.

Вот почему и говорят в народе,

Что время во-время родит богатыря!

Святая Троица: Петрополь – Пушкин – Царь, –

18

Все три рождения мы празднуем в итоге,

У бездны открывая три дороги,

Объединённые в единый календарь!

СВИРЕЛЬ:

Три Гения! Мне сердцу подсказала

Святая Троица! Святое Божество

Слог нитью поэтической связало

И подтвердило тайное родство,

И близость необычных совпадений.

Об этом знает только Естество,

Когда в эпоху взлётов и падений,

Проклятий и молитв, РОДИТСЯ ГЕНИЙ!

Поэма возникла в октябре 1990 года,

Свирель, тетр. 16

Примечние: *Три Гения – Петрополь, Пушкин, Петр Великий. **Феллах – бедуинский

крестьянин.

ПОЭТ И ЦАРЬ

В недавние времена такое сочетание «ПОЭТ И ЦАРЬ» означало, что в натуре того и

другого содержатся противоречия, которые, якобы, изначально должны быть причиной их

взаимного непонимания.

Но судьбы Первого Императора России и её Первого ПОЭТА переплетаются тончайшими

сакральными нитями воли Всевышнего.

Это проявлено, прежде всего, в том, что Пётр Великий, руководствуясь мощнейшей

интуицией Помазанника Божия, сделал одним из своих самых близких сподвижников и одарил

титулом русского дворянства прадеда Поэта – арапа Ганнибала.

И именно Петром Первым, путём его военных деяний, в лоно России было возвращено

вновь отвоёванное у шведов то возвышенное, утопающее в зелени, чудесное местечко с

названием Саарская мыза (возвышенное место), под Санкт-Петербургом..

Оно-то и превратилось с годами в царскую резиденцию и преобразилось в созвездие

дворцов, павильонов и триумфальных памятников.

И мы знаем Царское Село, как чертог с возникшим там Лицеем, где и восходил Первый

Поэт России, в котором *«Музы вознеслись на новый путь космического свойства». (Цитата из

поэмы «Свеча Петра Великого»)

Впервые появившись в Царском Селе осенью 1811 года, маленький Пушкин увидел и

чудесные сады, равные ликейским рощам античных Афин, и царственный Екатерининский

дворец, и пятиглавую Дворцовую церковь.

Его не мог не очаровать облик Царского Села, запечатлевший проявление гениев

итальянской архитектуры.

Когда, как не сейчас, в 21 веке, признав уже безоговорочно, что Земля и граждане Земли

восходят на новый виток космической эпохи, ожидая и приближая золотой век истории,

необходимо нам вспомнить и ещё раз убедиться в том, какое глубинное влияние оказывает на

юношеское сердце красота окружающего Мира?!

Пушкин был воспитан в обстановке удивительной красоты, которая приближалась к

античной и во многом определялась влиянием античности.

Царскосельский педагог и поэт Иннокентий Анненский пишет : «Если слова Пушкина:

«Служенье муз не терпит суеты. Прекрасное должно быть величаво» –

истинное Поэтическое признание, то за юношескими впечатлениями Поэта в Царском

Селе должна утвердиться их настоящая ценность.

Именно здесь, в этих гармонических чередованиях тени и блеска, лазури и золота, воды,

зелени и мрамора, старины и жизни, в этом изящном сочетании Природы с Искусством Пушкин

ещё на пороге юношеского возраста мог найти и все элементы этой строгой красоты, которой

он остался навсегда верен…»

До боли скорблю сегодня о том, что в последние годы потерпела поражение школьная

программа изучения литературы и русского языка, которая была действительна в советские годы.

19

При полном признании всех издержек воспитания детей в этот период и неоспоримости

самого факта искажения естественного хода истории в результате государственного переворота в

1917 году, нужно признать, что программа обучения в школах в тот период приохотила детей

многих поколений с молодых ногтей, как говорится, любить, заучивать и помнить всю жизнь

великолепную поэзию наших классиков: Пушкина и Лермонтова, Крылова и Грибоедова,

Кольцова и Тютчева.

Выпускники школ, несравнимо с нынешними, хорошо владели русским языком.

Знаю, что об этом скорбит вся разумная Россия. Но чиновники продолжают упорно

держаться за оглупляющего наших детей пресловутый ЕГэ, у которого даже название звучит

почти неприлично!

Когда же спадёт пелена преступного равнодушия с глаз тех, кто так упорно цепляется за

эту так называемую «западную ценность»!

Русский народ расценивает такое положение в образовании, как настоящую диверсию.