Космопорт, 2015 № 01 (14) - [16]

Заплакало и выброшенное существо. Согласитесь, что не так-то легко пребывать за пределами вселенной. И всё же выброшенное существо это обстоятельство нисколько не расстроило. Оно же плакало и, следовательно, радовалось. А радовалось оно потому, что рассталось с ненавистным ей Рднаскелой. Что может быть важнее? Это тоже самое, когда двое влюблённых сливаются в бурном экстазе. Вот что значит расставание для антиподов. Хотя, несмотря на разлуку, антиподы были рядом и могли общаться как ни в чём ни бывало. Уж такова их природа, и освобождённое существо радостно воскликнуло:

— Я тебя ненавижу!

Легко догадаться, что у антиподов это означает признание в любви. Не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг.

— И я тебя, Арднаскела, — сказал Рднаскела.

Как вы уже догадались, ненавидимое Рднаскелой существо был он сам, только женского рода. Иначе и быть не могло. Кого он ещё мог так сильно любить, вернее, ненавидеть. Вся вселенная была внутри него, и никого, кроме него самого, там больше не было.

— За что? — спросила Арднаскела.

— Не знаю, — ответил антипод.

— Как не знаешь? Тебе же известна истина!

Антиподам открыто будущее от смерти до рождение. Ничего удивительного в этом нет: будущее для них то, что для нас прошлое.

— Тебе оно тоже открыто, — заметил Рднаскела.

— Да, — согласилась его подруга, — но я тоже не знаю, почему испытываю к тебе такую ненависть.

Рднаскела подумал и сказал:

— Мы знаем истину, но не знаем лжи.

— Зачем нам ложь?

— Это две стороны одной медали. Плюс и минус. Ноль и единица. Одно без другого невозможно. А так как ложь нам неведома, то мы не можем ответить, почему ненавидим друг друга.

— А кто знает ложь? — спросила Рднаскела.

— Наши антиподы.

— А кто наши антиподы?

— Те, кто не знает будущего.

— А кто не знает будущего?

Рднаскела порылся в себе, где была вся вселенная и сказал:

— Люди.

— Так давай с ними встретимся и узнаем, что такое ложь, — предложила Рднаскела.

— Давай, — согласился Рднаскела, — только выбрать надо самого лживого из всех лжецов.

— И кто же это?

Рднаскела порылся в себе и воскликнул:

— Их тут тьма!

Странно, — удивилась его второе я, — что в тебе, знающем истину, столько лжи.

— Поройся в себе и найдёшь её столько, сколько и не снилось, — мудро ответил Рднаскела. Уж он-то знал истину.

— Я и так тебе верю, — не захотела копаться в себе Арднаскела. — Лучше скажи, как найти самого отъявленного лгуна?

— Это самый известный богатый и могущественный человек.

— Почему?

— Потому что он сумел всех обмануть.

— И как его зовут?

— Александр.

— Точно! Даже в имени он твоя противоположность! — воскликнула Арднаскела. — Летим к нему.

Лететь никуда не пришлось. Рднаскела просто извлёк его из глубин своей памяти, и Александр предстал перед ними. Он сидел на золотом троне в своём роскошном дворце и скучал. Всех, кого можно было обмануть, были обмануты; всех, кого можно было объегорить, были объегорены; всех, кого можно было обобрать, были обобраны. Появление двух новеньких пришлось как нельзя кстати, но Александр удивлённо воскликнул:

— Как вы сюда попали?

Вопрос был вполне уместным. Дворец был подобен неприступной крепости: высокая ограда, высокие стены, хитроумная сигнализация и многочисленная охрана надёжно защищала Александра от посягательств обманутого человечества.

— Мы хотим, чтобы ты нас обманул, — сказал Рднаскела.

— А что вы за это можете дать?

— Истину.

— И в чём же истина?

— Истина в том, что ты хочешь нас обмануть.

— И всё? — удивился Александр. — Но это и так понятно.

— Больше никаких истин я в тебе не нахожу, — сложил антируки Рднаскела. Этот жест означает у антиподов то же самое, что у нас развести руками.

— Очень скучная истина — притворно зевнул человек. — И думать не надо. А вот грамотно солгать — совсем другое дело. Тут нужна и смекалка, и буйная фантазия, и молниеносная реакция. В общем, ложь не для средних умов. Только существо с высоким интеллектом способно кого угодно обвести вокруг пальца.

— Да, истина проста и прозрачна, как луч света, — сказал Рднаскела, — но чтобы её прозреть, надо столько воображения, столько ума, столько сообразительности, столько вдохновения, что и описать невозможно. Солгать можно всё, что угодно, а истина одна и потому даётся во сто крат тяжелее. Но через муки творчества она открывается подобно огранённому бриллианту, и дух захватывает от красоты небывалой.

— У меня этих бриллиантов — пруд пруди, — хмыкнул Александр.

— Все твои драгоценности — прах. Вечен лишь алмаз истины.

— И какой от неё прок? — недоуменно пожал плечами самый большой лгун и уже с угрозой добавил:

— Вот прикажу охране выбросить вас вон, и тогда посмотрим, чем поможет вам истина!

— Не успеешь, — спокойно ответил антипод.

— Это почему же? — удивлённо вскинул густые брови Александр и потянулся к колокольчику.

— Потому что через минуту сюда войдёт твоя дочь.

— Александра? В такую рань? — не поверил хозяин дворца, но звонить не стал и взглянул на напольные часы:

— Ещё и десяти нет! Да она дрыхнет, как сурок!

Ровно через минуту часы пробили десять, массивные дубовые двери широко распахнулись, и в кабинет влетело юное создание в пеньюаре.