Космопорт, 2014 № 02 (3) - [36]
Наконец, луч фонаря выхватил заветную дыру, чернеющую в стене. Журналист запустил туда руку, надеясь, что там её не цапнет каракурт или ещё какая-нибудь местная ядовитая тварь. В первые несколько секунд ему показалось, что там нет ничего, кроме пыли, и он вдруг понял, как же в глубине души надеялся на находку. Но, в конце концов, пальцы нащупали бумагу. Не сдержавшись, Трифонов испустил победный клич, и крик его тысячью голосов отразился от ночных скал. Стопка на ощупь казалась очень тонкой: должно быть, злобная богиня на сей раз выдала лишь рассказ. «Ничего, — думал Трифонов, — рассказ Гришина тоже стоит дорого». Вытащив свёрнутую в трубку бумагу, он стащил с неё канцелярскую резинку и посмотрел на титульный лист.
«Исповедь», прочитал он. Великолепно! Осталось лишь опубликовать эту писанину под своим именем, и он окажется в гостях у сказки!
Трифонов подумал о том, что ночевать здесь не обязательно: за несколько часов он доберётся до крошечного татарского селения неподалёку. Лицо Трифонова буквально сияло счастьем, когда он направился в степь. Рука крепко сжимала листки, трепетавшие на ветру. Когда один из них — титульный — чуть приподнялся на ветру, в бледном свете луны на мгновение показалось начало первой строки рассказа: «Трифонов проехал за ворота и припарковал машину…»
Педро Камачо
Зеркало пана Твардовского
Эта история начиналась очень романтично — 24-летний Жигимонт Август, наследник польской короны и Великий князь Литовский, разбирая дела о наследстве угасшего рода Гаштольдов, с первого взгляда влюбился в прекрасную вдову, 21-летнюю Барбару Гаштольд из славного рода Радзивиллов. Родители Великого князя, польские король и королева, были крайне против подобной, как они считали, маргинальной связи. К тому же, эта легкомысленное увлечение могло накликать и межгосударственные сложности, ибо Великий князь был женат на австрийской принцессе. Но Жигимонт был словно околдован прекрасной вдовой и не прислушивался к голосу разума. Мало того: как только умерла его жена, Великий князь незамедлительно женился на Барбаре. А когда умер старый король и Жигимонт вступил на польский престол, он вскоре короновал и Барбару. Случилось это в декабре 1550 года. А ещё через полгода Барбара скоропостижно скончалась. Злые языки болтали, что её отравили по приказу вдовствующей королевы-матери, Боны из рода Сфорца, которая к тому времени уже уехала к себе на родину, в Италию. Называли даже имя отравителя: некто аптекарь Монти. Но прямых улик не было, дело замяли.
Потеряв любимую, Жигимонт был безутешен. Согласно завещаю Барбары, её должны были похоронить в Вильно — и всю дорогу от Кракова до Виленского кафедрального собора король прошёл пешком, держась за край гроба.
А ещё через три месяца, когда королевская печаль, как казалось окружающим, начала понемногу утихать… Король вдруг велел, чтобы к нему призвали знаменитого мага и чернокнижника пана Яна Твардовского. Когда тот явился, король признался, что ему каждую ночь снится Барбара, которая хочет что-то сказать, но, так и не решившись заговорить, исчезает. Король знает, что пан Твардовский — весьма искусный некромант, умеющий общаться с потусторонним миром, и поэтому король просит Твардовского вызвать ему дух Барбары, чтобы он смог с ней переговорить. Поначалу Твардовский наотрез отказывался, ссылаясь на то, что это очень опасное дело, которое может повлечь за собой весьма и весьма нежелательные последствия. Но король был крайне настойчив, он сулил огромную награду и всевозможные льготы и почести. Вскоре Твардовский согласился, но с одним условием: во время общения с духом король будет молчать, а вопросы будет задавать сам маг.
Приготовления заняли несколько месяцев. Наконец, всё было готово. Король прибыл в Несвиж, родовой замок Радзивиллов, его провели в специально подготовленный покой с закрытыми окнами, усадили в кресло, велели, чтобы он не шевелился и молчал, затем Твардовский снял с каминной полки небольшое зеркало, слуга-ассистент поднёс зажжённую свечу… И король увидел в зеркале Барбару. Её образ начал быстро увеличиваться и становиться объёмным, и вот уже Барбара выступает из зеркала, улыбается, открывает рот, желая что-то сказать…
Но Жигимонт, не удержавшись, вскакивает, бросается к возлюбленной, кричит:
— Басенька! Моя Басенька!..
Тут же сверкает молния! Грохочет гром! Барбара исчезает, а вместо неё король видит перед собой тёмный призрачный силуэт. Силуэт медленно отходит к стене и исчезает в ней.
После тех событий прошло уже почти пять с веков, но в Несвижском замке до сих пор то и дело встречают призрак так называемой Чёрной Дамы. Говорят, что когда дым рассеялся, пан Твардовский с горечью воскликнул:
— Что вы наделали, ваше величество! Теперь её душа не будет знать покоя до самого Страшного суда!
Король на это промолчал. Пан Твардовский был отпущен с миром.
Когда слухи о случившемся дошли до столицы, мнения у горожан были, да они и до сих пор везде, примерно такие: одни говорили, что всё это ни что иное как шарлатанские проделки чернокнижника, облапошившего доверчивого короля, другие утверждали, что тут не обошлось без какой-нибудь хитроумной научной новинки, и, наконец, третьи просто верили в то, что пан король и в самом деле видел призрак своей умершей жены, но этот призрак по какой-то причине не захотел с ним разговаривать, и это очень дурной знак.
