Космический психолог - [30]

О'Мара кивнул:

– Вы же не ожидали, лейтенант, что я вам подсуну что-нибудь легонькое. Ну и что же вы предпринимаете в связи с этой несуществующей проблемой?

– Юрзедт очень расстроена, – ответил Брейтвейт, – и мне не хотелось бы упускать время и дублировать чью-то работу, особенно вашу. Юрзедт мне бы не сказала – она была слишком раздражена тем, что ею занимаетесь не вы лично, – не назначили ли вы ей уже какого-нибудь курса лечения. Вы не делали этого?

О'Мара покачал головой.

– Я только пробежал глазами нынешний файл Юрзедт, чтобы посмотреть, какая у нее сейчас рабочая нагрузка, – ответил он, – и убедился, что нагрузка у нее совершенно нормальная для диагноста ее ранга. Я повторяю вопрос: лейтенант, что вы намерены предпринять?

Брейтвейт, секунду помолчав, приступил к ответу.

– Я уже думал о стрессе в связи с переутомлением, но ничего необычного не обнаружил. Я намерен еще раз уговорить Юрзедт рассказать мне о своих ночных кошмарах и выслушать ее более внимательно. Если мне больше ничего не придет в голову, я предложу стереть мельфианскую мнемограмму. Если какая-то из мнемограмм повинна в происходящем, то это, вероятно – то есть чуть более вероятно, она. Как вам известно, сэр, мельфиане обладают очень точной системой регуляции мускулатуры, у них очень хорошо работает вестибулярный аппарат, но панцирь, покрывающий их конечности и подвижные клешни, лишен нервных окончаний. Быть может, это обманчивая надежда, но этим может объясняться чувство онемения в конечностях Юрзедт при пробуждении, и не только в конечностях, но и в других частях тела. Не исключено, что из-за этой мнемограммы ей снятся и страшные сны. Один из этих снов, который больше всего тревожит диагноста, таков: Юрзедт снится, будто бы она находится в операционной на Мельфе и не в состоянии начать операцию из-за того, что поражена беспричинным полным параличом. После того, как я сотру мельфианскую мнемограмму, и до того, как запишу новую, я пронаблюдаю за пациенткой в течение нескольких дней или недель и посмотрю, не ослабнут ли и не исчезнут ли неприятные симптомы. Затем точно так же я намерен поступить со всеми остальными мнемограммами по очереди. Если же эффекта не будет, я сотру все мнемограммы и буду ждать результатов. Если они появятся.

О'Мара, храня бесстрастное выражение лица, откинулся на спинку стула. Все сотрудники госпиталя знали, что у Юрзедт есть и преподавательская нагрузка, помимо хирургической практики. В операционной кельгианка работала и сама, и с помощью своих невидимых партнеров по разуму. Для психологической акклиматизации, неизбежной после удаления долгосрочной мнемограммы, могло потребоваться время. Этот период также мог быть сопряжен с серьезными личностными проблемами. Именно поэтому младшему медперсоналу мнемограммы стирали через несколько часов после их использования. Но еще больше времени и еще более серьезные эмоциональные нагрузки должна была испытать Юрзедт, чье сознание как бы вдруг субъективно опустело, а потом ей пришлось бы впустить в него знания и чувства четверых новых гостей. Но все это знал и Брейтвейт.

О'Мара намеренно не стал никак комментировать предложение лейтенанта со своей стороны.

– Могу только представить, что обо всем этом скажет Юрзедт.

– А мне и представлять не пришлось, – с чувством проговорил Брейтвейт. – Она мне сразу выложила все, что она думает, как только я рассказал ей, что намерен предпринять в качестве последнего спасительного средства. Я надеялся, что тем самым заставлю ее сосредоточиться... может быть, даже испугаться. Я думал, что из-за этого у нее возникнет реакция, которая явится подсказкой к решению исходной проблемы. Такой реакции не возникло. Помимо словесных оскорблений она сказала, что желает поинтересоваться мнением другого специалиста. Вашим мнением.

– А вы ей сказали?.. – поторопил Брейтвейта О'Мара.

– Что вы отдали этот случай под мою полную ответственность и что если вы станете говорить с ней, то это будет первое, что вы ей скажете, – ответил лейтенант и растерялся. – А что бы вы ей сказали затем, я не знаю.

– Повторил бы еще раз то же самое, – беспечно отозвался О'Мара. – Жду от вас новых сообщений по этому случаю и результатов, если таковые появятся. Если сочтете необходимым, можете обсудить проблему Юрзедт с коллегами в приемной, но, естественно, не до такой степени, чтобы с вас снялась ответственность за ее лечение. Я не стану давать вам советов и высказывать собственных догадок. Так что не волнуйтесь, лейтенант, эта психологическая горячая, умеренно зажаренная или холодная картофелина целиком ваша.

– Но я волнуюсь, сэр, – возразил Брейтвейт, – волнуюсь большей частью из-за предложенной мной логики лечения. Мне было стыдно даже предлагать этот курс Юрзедт. Просто взять и ликвидировать четверых партнеров по разуму, это... это грубо, это все равно, что ампутировать ногу до колена, желая вылечить растяжение связок ступни. Мне бы хотелось испробовать нечто менее сложное, и совета я у вас не прошу...

– Вот и славно, – кивнул О'Мара. – Потому что не получите.

– ...Но я был бы благодарен вам за техническое наблюдение, – продолжал Брейтвейт, – во время записи мнемограммы мельфианина – донора Юрзедт, другому реципиенту. Вместо того чтобы работать с вторичной вербальной информацией, мне бы хотелось повнимательнее посмотреть на сознание этого мельфианского врача изнутри...