Он вызвал диспетчерскую.
- "Первый" идет в космос. Прошу любой курс.
- Это вы, Роман Михайлович? - удивленно откликнулся девичий голос. Куда вам?
- Прошу любой курс.
Прижало и отпустило ускорение.
Неслышно раздвинулись створки, обнажив звездную полоску, и он шагнул сквозь нее в пространство.
Звезды поплыли сначала в одну, потом в другую сторону - начался их обычный танец. Здесь, в космосе, всегда кажется, что не ты вращаешься, а все вращается вокруг тебя. Впрочем, кажется ли? Тут ведь любая точка может считать себя пупом вселенной. И это верно и неверно. Как значимость его собственной судьбы.
Но где тогда опора для смысла, для цели? Нельзя же разуму питаться сплошными отрицаниями? Зачем же вышел в космос человек? Чтобы растерять остатки привычных своих представлений? А что получить взамен?
Впрочем, когда впереди распахивается вселенная, смотрят на звезды.
Разве заглядывал он в глаза Браницкого? Нет, просто вместе делали одну работу - все ради того же жадного желания человека знать, знать, знать! - и думали только о ней, а не друг о друге. Но не зря ли?
Не там ли ответ? Не они ли - глаза человеческие - те окна, за которыми таится главная ценность, не теряющая смысла даже перед губительным скептицизмом относительности и бесконечности вселенной?
Вот она лежит со всех сторон, бездонная вселенная, и в ее черном холоде плавают пылающие галактики. Точнее, со страшной быстротой несутся друг от друга. А человеку с его куцым временем кажется, что они стоят на месте. Где ему, маленькому, ничтожному, увидеть галактические скорости!
Лишь сознание его может объять и понять все! Так не оно ли та единственная вечная ценность, которая способна примирить нас с реальностью?
Сознание! Сила и слабость природы... Как же в древности называли его? Каким-то странным сдавленным словом... Душа. Но почему? Будто затянутое петлей, едва дышащее: душно! Может, потому, что душа была загнана в человека? Голая, беззащитная, ранимая. Но вот ей открылась бесконечность вселенной, а она все так же уязвима. Огромна, всесильна и уязвима! Как же мог он быть так неосторожен?
Романов нащупал ручной пульт.
Зачем, интересно, конструкторы оставили возможность отключать автокурс? А может, рассчитывали на какой-либо иной вариант? На то, что наступит время, когда человек сможет найти дорогу в космос сам?
Палец легко сдвинул рычажок. Все!
Теперь не вернуть. Теперь он сам будет искать выход...
Звезды закружились, то и дело меняя рисунок. Как же Браницкий мог разобраться в этой путанице? Тем более та ошибка..,
...В экспедиции поднялась суматоха.
- Что случилось? - спросила Елена у чуть не налетевшего на нее Ермолаева.
- Браницкий вернулся. Где Романов?
