Космический маршал. В шаге от победы. Часть 1. Затянувшийся прыжок - [28]

Полковник то ли чувствовал мое отношение к себе, то ли просто был неразговорчив, но наладить контакт даже не пытался, о чем я не слишком-то и сожалела, окончательно спихнув все связанные с безопасностью вопросы на Ханаза.

— Вы меня удивили, господин полковник, — поздоровавшись со мной, обратился Злобин к Лазовски.

Говорил, насколько я понимала, о нашей выходке в Штабе.

Это он зря. Ровер жестко держал собственные границы, допуская внутрь лишь тех, кто что-то для него значил. Генерал ССБ вряд ли входил в этот круг. И не успел бы — такие связи устанавливаются годами, да и старые счеты. Именно по требованию собственной безопасности Ровера когда-то заставили уйти из контрразведки.

— Вам что-то не понравилось, господин генерал? — оправдав мои предположения, довольно холодно поинтересовался Лазовски, глядя на Злобина тем самым, пустым взглядом, который заставлял вспоминать, где именно он провел несколько лет. И с кем…

Злобин не дернулся, но внутренне отступил, предпочтя не связываться:

— У вас есть своя служба охраны, — давая понять, что и этот момент ему тоже не нравится, произнес тот нейтрально, и указал на тамбур входа в здание: — Нам стоит поторопиться.

Когда спустились вниз, в закрытую зону, в зале совещаний собрались практически все. Мы оказались последними.

— Господа офицеры, — начал Орлов, дождавшись, когда мы займем свои места за овальным столом, и на мониторе системы защиты выставится высший уровень, — я обязан напомнить, что все, что вы сейчас услышите, является государственной тайной…

Звучало далеко не впервые, но в душе каждый раз что-то сжималось. Это был не мой выбор — обстоятельства сделали его за меня, но… я следовала ему, четко придерживаясь придуманных не мною правил.

Так было надо! Я это понимала, но…

Это «но» ничего не меняло.

— Прежде чем перейдем к главному вопросу совещания, — Орлов был запредельно спокоен, что мне совершенно не нравилось, — я прошу вас ознакомиться с данными, полученными из сектора Самаринии. — Он сделал паузу, посмотрел на присутствующего в виде изображения на одной из внешек Шторма, перевел взгляд на меня, словно связывая нас воедино. — Через десять-двенадцать часов сведения могут стать достоянием гласности.

Он еще что-то говорил о необходимости дать оценку, предугадать… но я, продолжая не только слушать, но даже воспринимать, смотрела на поднявшийся передо мной экран.

Сообщение было коротким. С промежутком в несколько часов, на площадях перед двумя из трех Храмов Самаринии были обнаружены тела убитых девушек. Обе — насильно перемещены из Союза во время операции на Зерхане. Характер ран, приведших к смерти, идентичен: взрезаны животы и выколоты глаза. Одна из двух была беременна. Плод — девочка, изуродована так же, как и мать.

Очень хотелось поднять взгляд на Шторма — он для меня продолжал оставаться гарантом стабильности, но я заставила себя этого не делать. И так представляла, как темнеют его глаза, как топорщатся знаменитые усы, как рука тянется выбить по подлокотнику ставший символом победы марш.

Все, что было связано с той многоходовкой, оставалось для Славы болезненным. Не потому, что проиграл, потому что не выиграл.

— Что скажете? — вырывая из воспоминаний, вновь посмотрел прямо на меня Орлов.

Не на Ежова, который имел к Самаринии самое непосредственное отношение, не на Шторма, готовившего Валанда, который с вероятностью в сто процентов и был источником полученных данных, именно на меня.

Причина была мне известна.

Звали ее — Риман Исхантель.

— Позволите? — оправдала я его ожидания.

— Да, госпожа Лазовски, — словно это не он буквально вынудил меня высказаться первой, разрешил генерал, рисуя что-то карандашом на листе бумаги.

Со стороны выглядело довольно архаично, если не знать, что многие методики одновременного решения нескольких задач были завязаны именно на этот способ концентрации.

— Я предполагаю, что это — начало реализации плана по свержению эклиса Ильдара.

Шторм, которого я держала краем глаза, мгновенно расслабился, словно давая понять, что полностью со мной согласен. Ежов, наоборот, напрягся.

— Бред! — качнул головой генерал Кокорин, глава второго аналитического блока. — Убийства. Свержение.

— Передача этих сведений говорит сама за себя, — не согласился с ним Злобин. — Это — все? — уточнил он у Орлова, имея в виду комментарии к информации.

— Возможности источника ограничены, — Орлов нехотя снизошел до пояснений. — Не по получению данных, по их передаче.

— Хотите сказать, что источник был уверен в том, что здесь есть, кому сделать правильные выводы? — тоже бросив взгляд в мою сторону, уточнил Кривых.

Орлов на вопрос полковника никак не отреагировал, в отличие от многозначительно усмехнувшегося Шторма.

— К сожалению, я вынужден согласиться с госпожой Лазовски, — добавил остроты разговору Ежов, на какое-то время, избавив меня от чрезмерного внимания.

Если кто и продолжал наблюдать за мной, так Ровер. Не открыто, но ощущение, что готов броситься в схватку, было вполне реальным.

— Уверена, что ситуация значительно серьезнее, чем я уже сказала, — набрала я несколько строк на планшете и отправила Орлову. Тот прочитал, поморщился, но медленно опустил голову, принимая.