Космическая одиссея - [19]

— Что мы теперь будем делать? — спросил Меченосец.

— Что? То же, что и раньше. Искать следы. Та картинка, которую мы нашли в поясе астероидов, говорит о том, что наши поиски будут успешными. Надо только постараться и быть очень внимательными, — ответил Спасатель.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним Поросюшка.

— А почему ты считаешь, что мы найдем другие следы? — спросил Микут.

— Мне так кажется, — задумчиво ответил Спасатель. — Еще мне кажется, что они все время будут разные. Я хочу сказать, они будут разными по форме.

— Но почему?

Спасатель пожал плечами.

— Пока объяснить не могу. Вот когда моя теория подтвердится, тогда и скажу. А пока… я в ней и сам не уверен.

— Тогда полетели к планете, — сказал Смельчак. — Давайте, не будем терять зря время.

— Вот именно, — сказал Поросюшка и устремился к голубому мячику планеты, покрытому крапинками морей, материков и белыми хлопьями облаков.

Остальные члены экспедиции полетели за ним. Поскольку притяжение на этой планете было почти таким же, как и на Земле, Микут уверенно повел свой кораблик на посадку. Когда они вошли в атмосферу, включились автоматические анализаторы и сообщили мальчику, что атмосфера несколько отличается от земной. Стало быть, выходить из корабля он сможет только в скафандре. Но даже и это обрадовало Микута. За время полета он уже насиделся в корабле и теперь был рад размять косточки.

Ведомые Поросюшкой, они приземлились на обширном плато, почти лишенном растительности, продуваемом насквозь ветрами. Впрочем, для автоботов, так же как и для железного поросенка, ветер не имел большого значения. С их точки зрения оно было даже уютным. В середине плато виднелась неглубокая расселина.

— Вот, — остановившись у ее края, возвестил Поросюшка. — Именно здесь все это и произошло.

— Как это случилось? — спросил Спасатель.

— Очень просто. Эта расселина мне очень понравилась. Если вы загляните в нее, то увидите, что внутри все покрыто удивительными, очень красивыми растениями. Я сказал своим родителем, что хочу помечтать среди них и опустился на дно. Они остались на плато, чтобы подождать, когда я намечтаюсь всласть. Понимаешь, я уже говорил, но повторю еще раз: мои родители, как, наверное, и каждые родители Преобразователи, огромное значение придавали тому, чтобы я мечтал как можно больше.

Он замолчал, погружаясь в воспоминания, потом тяжело вздохнул и продолжил:

— Когда же я намечтался всласть и выбрался из расселины… их уже не было…' их не было нигде. Я искал их, я их звал… но они исчезли… И тогда я отчаялся, заметался… А потом мне встретились десептиконы.

— И никаких следов, знаков? — спросил уже выбравшийся из своего кораблика Микут. На нем был новенький блестящий скафандр, который совсем не стеснял движений мальчика.

— Нет, никаких. Впрочем, я ни на что не обращал внимания. Я искал своих родителей. Может быть, это была моя ошибка. Может быть, если бы я стал искать следы, то еще тогда бы их и нашел.

Вид у Поросюшки был жутко огорченный.

— Ничего, ничего, — успокоил его Смельчак. — Мы их найдем. Мы сделаем все, чтобы их найти.

— Хорошо бы, — вздохнул железный поросенок.

— С чего начнем? — спросил Меченосец.

— Конечно, первым делом надо осмотреть расселину, — ответил Спасатель. — Там что-то должно быть, там обязательно что-то должно быть… если, конечно, моя теория верна.

— Расселина так расселина, — пробормотал Смельчак и первым стал опускаться вниз. Остальные последовали за ним.

Когда они достигли дна, Спасатель скомандовал:

— А теперь разделимся. Смельчак и Микут пойдут направо, а Меченосец и Поросюшка со мной — налево.

— Хорошо! — воскликнул Микут. — Вот увидите, послание родителей Поросюшки найдем именно мы.

— Это еще посмотрим, — усмехнулся Меченосец и первым двинулся по дну расселины. Впрочем, уже через несколько секунд его обогнал Поросюшка.

Расселина и в самом деле была довольно красивой. Там и тут поблескивали вкрапленные в ее стены старинные разноцветные камешки. И растения. Вернее — цветы. Больше всего они походили на какие-то экзотические орхидеи странной формы, переливающиеся голубыми, зелеными и оранжевыми оттенками, запрятанными где-то в глубине полупрозрачных стеблей и соцветий.

— Красиво! — сказал Микут.

— Еще бы! — согласился с ним Смельчак.

Они неторопливо шли в глубь расселины, то и дело останавливаясь оглядеться и между делом полюбоваться цветами. Чем дальше в глубь, тем более богатыми становились их оттенки, более разнообразными и прекрасными.

Они дошли до самого конца расселины, до того места, где она сузилась настолько, что по ней больше не мог идти не только автобот, но и мальчик, и повернули обратно.

— Ну вот, — огорченно проговорил Микут. — Ничего мы и не нашли.

— Зато другие… — к чему-то прислушиваясь, сказал Смельчак.

— Что — другие?

— Погоди, погоди. А вот Спасатель и остальные, похоже, нашли. Побежали!

И они бросились в другую сторону.

Действительно, через пять минут Смельчак и Микут подбежали к трем своим товарищам, которые стояли возле одной из стен расселины и задумчиво ее рассматривали.

— Ага, я вас звал и вы услышали, — не отрывая взгляда от стены, сказал Спасатель.