Космическая чума - [20]

Трубка взревела грубым, разъяренным мужским голосом. Я рассыпался в извинениях, но парень грохнул трубкой так сильно, что у меня зазвенело в ушах.

Я раздраженно теребил рычажок аппарата, и, когда телефонистка ответила, выговорил ей за ошибку. Она выслушала мои претензии и потом сказала умоляющим голосом:

– Но я вызвала 913-й, сэр. Я попробую еще раз.

– Я хотел сказать ей, чтобы попробовала без всяких «еще раз», но не стал. Я попытался мысленно пробраться через мрак к ее пульту, но не смог продвинуться и на фут. Едва дождавшись, когда она установит связь, я услышал гудок на другом конце. Потом тот же голос, похожий на рев быка, изверг массу точных сведений о людях, звонящих частным гражданам среди ночи, и в середине моих извинений вновь повесил трубку. Я остался ни с чем и потребовал телефонистку соединить меня с администратором. Ему я высказал свои претензии.

– Одну секундочку, сэр, – сказал клерк. Через полминуты он отозвался вновь.

– Простите, сэр. Но у нас не значится никакой Фарроу. Может, я вас плохо расслышал?

– Да нет, же, черт побери! – взорвался я. – Фарроу, Ф – Френк, А – Артур, Два Р – Роберт, О – Оливер, У – Уолтер.

Я увидел регистр, проследил за стрелкой, остановившейся на комнате номер 913, и увидел, что она занята. Потом тот же механизм проводил меня к моей комнате 1224 на двенадцатом.

Наступила мертвая тишина. Затем он сказал:

– Вас зовут мистер Корнелл. Зарегистрированы в комнате 1224 прошлой ночью приблизительно около четырех минут пополуночи.

– О себе я все знаю. Это именно я. И если вы меня зарегистрировали около четырех минут пополуночи, то мисс Фарроу зарегистрировали около двух пополуночи, потому что чернила на ее карточке еще не просохли, когда я записывал свое имя. Мы прибыли вместе, мы путешествовали вместе. Как это понимать?

– Я не знаю, сэр. У нас нет постояльцев с именем Фарроу.

– Посмотрите получше! Неужто у вас нет никого с именем Фарроу?

– В регистрационном журнале передо мной – никого. Может быть, в прошлом…

– Оставьте в прошлом. Что за тип живет в 913-м?

Регистратор проинформировал:

– Комната 913 занята мистером Горацием Вестфилдом более трех месяцев. Ошибки быть не может. – Его голос звучал профессионально дружелюбно, и я понял, что он забудет мои претензии, как только телефонная трубка ляжет на рычаг.

– Ладно, – оборвал я разговор. Потом прошел к лифтам, двигаясь словно в полусне. В глубине моего желудка начал формироваться холодный и тяжелый ком. Спина покрылась испариной, и пот начал капать с лопаток, ледяным градом бить по спине в нескольких дюймах над поясом. Лицу стало холодно, но, когда я провел по нему ладонью трясущейся руки, то обнаружил, что оно покрыто липким потом. Все вокруг стало чудовищно жутким.

– Девятый, – сказал я лифтеру хриплым голосом.

Может это просто такой яркий сон – подумал я, – и стоит мне вернуться в свою комнату, как все пойдет по-старому.

Лифт замер на девятом, я вышел в коридор и постучал в дверь комнаты 913.

Дверь отворилась, оттуда высунулась громадная небритая горилла и проревела:

– А! Опять этот упрямый субчик?

– Послушайте, – сказал я терпеливо. – Прошлой ночью в этом отеле зарегистрировалась моя приятельница, и я проводил ее в этот номер. Сейчас…

Ко мне протянулась длинная обезьянья лапа и сгребла меня за лацканы пиджака. Я влетел внутрь. Дыхание у него было гнилое, а глаза налились кровью. Другой рукой он схватил меня за брюки и потащил в комнату.

– Приятельница? – взревел он. – Здесь вообще нет никаких женщин, видишь?

Он сорвал меня с места, сделал резкий выпад вперед и повалил меня на кровать, пружины которой глубоко вжались под моим телом, а потом швырнул меня обратно, размазав по противоположной стене. Я шмякнулся о стену и медленно сполз на пол. Не успел я собраться с силами и духом, как он одним громадным прыжком перелетел кровать и вновь сгреб меня за лацканы пиджака. Второй кулак отошел на уровень плеча и напомнил мне двадцатипятифунтовый мешок муки, такой же тяжелый, как мешок цемента.

«Стив, – сказал я себе, – на этот раз ты влип».

– Ладно, – сказал я извиняющимся тоном. – Я допустил большую ошибку. Извините. Я даже допускаю, что вы можете вытереть мной весь отель. Но неужели вы это сделаете?

Умственные процессы мистера Горацио Вестфилда не отличались особой медлительностью и неповоротливостью. Они протекали так же быстро, как и физические. Он отвесил несколько комплиментов моему благоразумию, моему воспитанию, моим родителям и моему страху перед настоящим противником. Перечисляя мои достоинства, он отволок меня к двери и открыл ее. Он закончил лекцию, возвестив, что в будущем я никогда не достигну того, что регистратор гостиницы назвал бы Истинным Благосостоянием, и что, если у меня еще остались какие-то сомнения, то можно обратиться в полицию. Потом он выставил меня за дверь, буквально швырнув. Я пролетел через холл, врезался спиной и расплющился на стене, ожидая, пока не иссякнет кинетическая энергия. Когда дверь комнаты 913 с грохотом захлопнулась, я приземлился на разбитые колени.

Я проклял обычай строить гостиницы в мертвой зоне, хотя тут же признал, что сам оставил без внимания отели в открытой зоне. Мне нужна была открытая зона и, следовательно, экстрасенсорное восприятие, чтобы понять, что комната 913 была совершенно лишена даже отдаленного намека на присутствие женщины. Собственно, несмотря на животную силу и изрядную мускулатуру, мистер Горацио вряд ли когда-либо принимал в этой комнате женщин.