Косиног. История о колдовстве - [14]
– Первому эта земля была обещана мне. Это и есть суть дела. Отнять ее у меня и отдать другому – все равно, что отступиться от данного слова.
Аби затаила дух, вглядываясь в лица священников.
– Братишка, – заговорил Уоллес, будто бы с сожалением покачав головой, – это моя земля. С этим мы вчера вечером определились. Ты ею распоряжаться не вправе, пока не расплатишься за нее сполна, а этого еще не произошло. Пока ты на ней разве что самую малость больше, чем арендатор.
– По-моему, Уоллес полностью прав, – закивал преподобный Смит. – Пока за землю не заплачено, по закону надел принадлежит ему, и Уоллес вправе делать с ним, что захочет, в том числе и отдать за долги.
«Ох, да ты же туп, как полено дубовое! – подумала Абита, с трудом одолевая желание подойти и вправить этому типу мозги, и пусть ее потом хоть под плети кладут, лишь бы выслушали. – Эдвард, ты справишься. Сможешь. Вспомни, о чем мы с тобой говорили. Давай, Эдвард, скажи им, иначе все, ради чего мы столько сил положили, пропало!»
Эдвард откашлялся.
– Я, как уже говорил, расчистил надел от камней, раскорчевал, покрыл плодородной землей. Улучшил настолько, что большая часть его стоимости – плод моего труда. И выплатил почти все, кроме последнего платежа. По справедливости, это одно дает мне право распоряжаться землей. Однако на самом деле вопрос намного серьезнее. Тут речь о том, чтоб держать слово, данное перед церковью и Господом. Я все, что обещал, исполнил, а Уоллеса всего-навсего прошу исполнить свои обещания.
Абита моргнула.
«Здорово сказано, Эдвард!»
Преподобный Картер смерил Эдварда пристальным взглядом, словно бы заново оценивая его, и, наконец, кивнул.
– Да, Эдвард. Сейчас ты сказал весьма важную вещь. Кто мы таковы, если не держим своего слова? На мой взгляд, дело ясное.
– И что же вам ясно? – осведомился Уоллес.
Преподобный Картер повернулся к нему.
– Уоллес, твой уговор с Эдвардом предшествует соглашению с лордом Мэнсфилдом, не так ли?
– Да, но…
– Посему, на мой взгляд, нарушить его – все равно, что забрать назад дарованное, обещанное другому. Разве ты сам этого не видишь?
Уоллес покачал головой.
– Нет, не вижу. И рассуждений ваших не понимаю.
– А вот я вас, ваше преподобие, вполне понимаю, – кивнув, вмешался в разговор адъюнкт Коллинз. – Уоллес не имел права обещать землю лорду Мэнсфилду, так как уже обещал ее Эдварду.
– Именно, – подтвердил преподобный Картер. – И потому суждение мое таково… пока Эдвард вовремя вносит оговоренные платежи, земля, возделываемая трудами Эдварда, по праву, если не по бумагам, должна принадлежать ему, и распоряжаться ею должен только он. Что скажете вы двое?
Абита негромко пискнула и поспешила прикрыть рот ладонью.
Уоллес вмиг помрачнел, как туча.
– Что? Ну нет! Не бывать этому. Я…
Преподобный Картер вскинул кверху ладонь.
– Довольно, Уоллес. Ты свое слово сказал. Служители Господа… что скажете вы?
– Да, я с вами согласен, – объявил преподобный Коллинз.
Казалось, преподобный Смит колеблется, однако и он, пусть нехотя, но кивнул.
– Прости, Уоллес, но я тоже склонен с этим согласиться.
– Тогда на том и порешим, – подытожил преподобный Картер.
Абита едва сдержала желание завопить, со всех ног броситься к Эдварду, обнять его, что есть сил. Такой отваги, такой уверенности в себе она за ним еще не замечала. Казалось, она вот-вот расплачется от счастья.
Ошеломленный, Уоллес будто никак не мог поверить своим ушам.
– Нет, а с лордом Мэнсфилдом мне как же быть? Как мне тогда с ним расплатиться?
– Твой долг – это ваше с ним дело, – ответил преподобный Картер. – Придется тебе подыскать другой выход.
– Нет! – на глазах багровея, прорычал Уоллес. – Я не согласен! И требую…
– Уоллес! – прикрикнул на него преподобный Картер. – Ты повинуешься беспрекословно, или под суд угодишь.
Уоллес полоснул проповедников испепеляющим взглядом. Казалось, он готов броситься на преподобного с кулаками.
– Посмотрим, что скажет на это лорд Мэнсфилд.
Преподобный Картер моргнул, словно слегка опешив.
– Здесь Саттон, а не Хартфорд, – слегка раздраженно сказал он, – и лорд Мэнсфилд нам не указ.
Уоллес устремил полный ярости взгляд на Эдварда.
– Погляди, кем ты стал, – процедил он. – Наслушался этой бабы и против родного брата пошел! Предал отца и его наследие! Скажи спасибо, что папы здесь нет, что не видит он всех твоих гнусностей, иначе у него от стыда и разочарования сердце разорвалось бы!
Презрительно усмехнувшись напоследок, Уоллес развернулся и стремительным шагом направился прочь.
Глава вторая
Пинком захлопнув за собой дверь, Эдвард внес в дом охапку наколотых дров. Дрова он сложил у печи и подкинул в топку пару полешек. Абита заканчивала готовить ужин – яичницу-болтунью с вчерашними кукурузными лепешками.
Улучив минутку, Абита расшнуровала тугой корсет, со вздохом облегчения сбросила его на кровать, развязала и сдернула с головы чепец.
«В Саттоне о таком и речи бы быть не могло, – подумала она, зная, что женщинам здесь не положено снимать чепцы даже на ночь. – Но я же не в Саттоне, верно?»
Встряхнув освободившимися волосами, она запустила пальцы в длинные локоны и снова, возможно, в тысячный раз, не меньше, порадовалась нахлынувшему чувству свободы, а еще тому, что живут они тут, в глухомани, вдали от множества любопытных глаз и болтливых языков.
