Кошмар в Ред-Хуке - [6]
Что еще удалось бы раскопать Мелоуну, продолжай он постоянно работать над этим делом, мы теперь никогда не узнаем. Случилось так, что идиотская распря между городскими и федеральными властями на долгие месяцы затормозила расследование, и Мелоуну пришлось заняться другими делами. Но он ни на секунду не забывал о Ред-Хуке и потому был удивлен чуть ли не больше других, когда с Робертом Сейдемом начали происходить удивительные перемены. Как раз в то время, когда весь Нью-Йорк был взбудоражен прокатившейся по городу волной похищений и таинственных исчезновений детей, старый неряха-ученый претерпевал метаморфозы весьма загадочного и в равной степени абсурдного характера. Однажды он появился в Боро-Холл с чисто выбритым лицом, аккуратно подстриженными волосами и в безупречном костюме. С тех пор каждый новый день добавлял к его облику все новые черты светскости, и вскоре он уже мало чем отличался от самых утонченных щеголей, поражая знакомых несвойственными ему ранее блеском глаз, живостью речи и стройностью некогда грузной фигуры. Теперь, снова обретя упругую походку, бойкость манер и (как ни странно!) природный цвет волос, он выглядел гораздо моложе своих лет. С течением времени он начал одеваться все менее консервативно и в конце концов окончательно сразил своих знакомых серией многолюдных приемов, устроенных в его заново переоборудованном флэтбушском доме, куда он пригласил не только всех, кого мог припомнить, но и своих полностью прощенных родственников, которые еще совсем недавно яростно добивались его изоляции. Некоторые из гостей приезжали ради любопытства, другие — из чувства долга, но и те и другие не могли скрыть приятного удивления, вызванного умом и обворожительными манерами бывшего отшельника. Он заявил, что в основном закончил работу всей своей жизни, и теперь, после получения кстати пришедшегося наследства, завещанного ему одним полузабытым другом из Европы, он собирается потратить остаток своих дней на удовольствия, которые обещает ему вторая юность, ставшая возможной благодаря покою, диете и тщательному уходу за собой. Все реже и реже можно было увидеть его в Ред-Хуке, и все чаще появлялся он в обществе, для которого был предназначен от рождения. Полицейские отметили, что гангстеры, ранее собиравшиеся в цокольном помещении на Паркер-плейс, теперь зачастили в старую каменную церковь, используемую по средам в качестве танцевального зала, но и прежние, все еще принадлежащие Сейдему квартиры не были забыты, и там по-прежнему селилась вся районная нечисть.
Затем произошли два на первый взгляд ничем не связанных между собой, но в равной степени важных для Мелоуна события. Первым из них явилось короткое объявление в «Орле», извещающее о помолвке Роберта Сейдема и юной мисс Корнелии Герристен, дальней родственницы новоиспеченного жениха, проживавшей в Бейсайде и прекрасно зарекомендовавшей себя в высших слоях общества. Вторым — обыск, проведенный городской полицией в старой церкви после того, как какой-то насмерть перепуганный горожанин доложил, что в одном из полуподвальных окон здания ему на секунду померещилось лицо ребенка. Мелоун, принимавший участие в облаве, воспользовался случаем и с особым тщанием исследовал каждую деталь интерьера. Полиция не нашла ровным счетом ничего — более того, это место выглядело совершенно заброшенным, — но обостренное кельтское восприятие Мелоуна не могло пройти мимо некоторых очень подозрительных, очень неуместных в церкви вещей. Чего стоили хотя бы фрески, грубо намалеванные на стенах! Фрески, на которых лицам святых были приданы такие сардонические выражения и такие вольные позы, что, пожалуй, их не одобрил бы и самый заядлый атеист. Да и греческая надпись, что шла поверх кафедры, пробудила в нем отнюдь не самые приятные ассоциации, ибо бывший студент Тринити-колледжа[10] не мог не узнать в ней древнее колдовское заклинание, на которое он однажды наткнулся, перебирая пыльные рукописи в университетской библиотеке, и которое буквально гласило следующее:
«О друг и возлюбленный ночи, ты, кому по душе собачий лай и льющаяся кровь, ты, что крадешься в тени надгробий, ты, что приносишь смертным ужас и взамен берешь кровь, Горго, Мормо, тысячеликая луна, благоволи принять наши скромные подношения!»
При виде этой надписи, странным образом пробудившей у него в памяти отголоски диких органных мелодий, что во время его ночных бдений у стен церкви доносились, казалось, откуда-то из-под земли, Мелоуна охватила невольная дрожь. Ему пришлось содрогнуться еще раз, когда, обследуя алтарь, он обнаружил металлическую вазу, по краям которой шла темная, похожая на ржавчину полоска, а удушливая волна смрада, внезапно налетевшая невесть откуда и ударившая ему в нос, заставила его на минуту-другую застыть на месте от ужаса и отвращения. Память о варварских органных наигрышах не давала ему покоя, и, прежде чем уйти, он тщательно обшарил все подвальные помещения, но так ничего и нашел. Каким бы подозрительным ни казалось ему это место, он ничего не смог бы доказать, а все его интуитивные догадки относительно богохульственных фресок и надписей могли быть легко опровергнуты предположением, что они являются всего лишь плодом невежества и неискусности церковного художника.
Второй том собрания сочинений Лавкрафта в данной серии. В него вошли два романа Лавкрафта, три повести и рассказ «Цвет из иных миров».Составитель – Людмила Володарская. Художник – А. Махов.
Первый том собрания сочинений Лавкрафта в данной серии. В него вошли преимущественно короткие рассказы, написанные Лавкрафтом в первые десять лет основного периода его творчества, с 1917 по 1926 год. Составитель — Людмила Володарская. Художник — А. Махов.
«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.
«В начале был ужас» — так, наверное, начиналось бы Священное Писание по Ховарду Филлипсу Лавкрафту (1890–1937). «Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого», — констатировал в эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» один из самых странных писателей XX в., всеми своими произведениями подтверждая эту тезу.В состав сборника вошли признанные шедевры зловещих фантасмагорий Лавкрафта, в которых столь отчетливо и систематично прослеживаются некоторые доктринальные положения Золотой Зари, что у многих авторитетных комментаторов невольно возникала мысль о некой магической трансконтинентальной инспирации американского писателя тайным орденским знанием.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первый том полного собрания сочинений мастера литературы ужасов — писателя, не опубликовавшего при жизни ни одном книги, но ставшего маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас.Все произведения публикуются либо в новых переводах, либо в новой, тщательно выверенной редакции.
Г.Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас."Мифы Ктулху" — наиболее представительный из "официальных" сборников так называемой постлавкрафтианы; здесь такие мастера, как Стивен Кинг, Генри Каттнер, Роберт Блох, Фриц Лейбер и другие, отдают дань памяти отцу-основателю жанра, пробуют на прочность заявленные им приемы, исследуют, каждый на свой манер, географию его легендарного воображения.
Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник включает рассказы и повести, дописанные по оставшимся после Лавкрафта черновикам его другом, учеником и первым издателем Августом Дерлетом.
Сражения легендарного ученого и оккультиста Титуса Кроу с бесчисленными порождениями злобных богов продолжаются! Возникшие задолго до появления человечества, Старшие Боги все так же одержимы желанием превратить людей в своих бессловесных рабов или же вовсе стереть их с лица Земли. В данное издание помимо заглавного вошли два заключительных романа саги: «На лунах Бореи» и «Элизия — пришествие Ктулху!» Впервые на русском языке!