Кошмар под Новый год - [2]

– Какая добыча? – Миша совершенно не понимал, что ему говорят. Он только видел, что его приятель Антон Верещагин сидит в сугробе, схватившись за живот, и разевает рот в истеричном смехе. – Вы ничего не оставили мне пожрать?

Вокруг костра все затихли, ложки перестали стучать. Сдерживая улыбки, ребята переглядывались. Но вид расстроенного Миши был настолько смешон, что все сорвались на общий хохот.

– Ладно, не боись, – смилостивился учитель. – Найдется для тебя каша.

В руках у Рыбкина оказалась чуть теплая миска, сверху прикрытая тарелкой, на которой лежал большой кусок хлеба. Мишка облегченно хлюпнул носом, поправил на голове свою знаменитую красную шапку с помпонами и опустил ложку в кашу.

Не то чтобы Мишка был таким уж обжорой, но в походе есть одна заповедь – голодным далеко не уйдешь. А тут еще пережитый страх добавил аппетита.

Рыбкин жевал, по его худому, вытянутому лицу блуждала довольная улыбка. Был он высоким, тощим и немного нескладным. С детства мечтал стать самым сильным, пытаясь исправить неполадки в фигуре, старательно занимался спортом, правда, желаемого он так и не достиг – до сих пор оставался все таким же худым, как жердь. Перепробовав массу всего, он остановился на пятиборье, одновременно занимался верховой ездой, фехтованием, бегом, плаванием и стрельбой, тихо надеясь, что какой-нибудь из этих видов спорта прибавит ему веса и солидности.

Зимой среди других его отличала вечная красная шапка, к которой в прошлом году его старшая сестра зачем-то пришила два огромных помпона. Первое время над этой шапкой смеялись, а потом она стала опознавательным знаком их класса в любом походе. Именно эту шапку нарисовали на эмблеме их отряда, когда на каком-то смотре понадобилось придумать символ класса.

Так что… Не все так плохо было в Датском королевстве, как говорил Мишкин папа.

Как только Рыбкин начал есть, интерес одноклассников к нему пропал.

– В следующий раз уйдешь без разрешения, – глаза Олега Павловича за стеклами стали жесткими, улыбка превратилась в злой оскал, – можешь не возвращаться. Так и пойдешь пешком до дома.

Миша промычал нечто неразборчивое, потому что рот его все еще был занят кашей.

– Ты куда исчез? – Антон уселся рядом с приятелем. – Мы палатку ставить собрались, а тебя нет. Паганель уже давно круги вокруг лагеря нарезает.

Олег Павлович пришел в школу после института и сразу же был назначен классным руководителем их седьмого «А». Несмотря на «солидный» возраст – двадцать два года, Олегом Павловичем его еще никто не звал. Даже учителя с лукавой улыбкой звали его Олегом или Олежкой, в лучшем случае Палычем. Среди ребят он получил прочную кличку Паганель за длинный рост, худобу, вьющиеся волосы и небольшие круглые очки на носу. Ко всему прочему, он вел в школе географию и этим окончательно подтверждал свое сходство с героем Жюля Верна из романа «Дети капитана Гранта». Идей и энергии Олегу Павловичу было не занимать, поэтому с первого же дня он стал таскать ребят по музеям, театрам и походам. Своим напором он ломал любое родительское сопротивление и недовольное брюзжание учителей. Ему до того стали доверять, что отпустили с ним ребят, самых проверенных и стойких «бойцов» неугомонного седьмого класса, в зимний лыжный поход на три дня.

– Я в лес ходил, – промычал Миша набитым ртом.

– Шустрый самый, да? Мог бы и меня взять, – обиженно засопел Верещагин. – Вместе бы сходили.

Судьба свела Мишку с Антоном еще в первом классе, когда всех рассаживали за парты. Мальчик – девочка, мальчик – девочка. Мишке с Антоном пары не досталось, поэтому их посадили вместе, и первые три года они честно дрались, выясняя, кто из них сильнее и главнее, – вырывали друг у друга портфели, рвали одежду, ставили благородные синяки и фингалы под глазами. Потом драться стало неинтересно, и они подружились – Антон замечательно делал домашку по алгебре, геометрии и физике, Мишка выручал его по литературе, ботанике и химии. Но и в остальном они очень отличались друг от друга. Задумчивый длинный Мишка играл на гитаре, успел собрать неплохую коллекцию музыкальных компакт-дисков, мог спокойно прослушать какую-нибудь сонату Моцарта или вдруг прочитать книжку стихов. Антон всего этого не понимал. Книжки у него чаще всего служили подставкой под чай. Все дни он проводил на улице, занимался коньками и большим теннисом. Ему даже в голову не могло прийти вместо ужина в надвигающихся сумерках отправиться изучать окрестности. Булькающая на костре каша заставила его сидеть на месте и ждать своей порции. Миша не стал предлагать приятелю пойти на разведку. Он пошел один – ему захотелось погулять, посмотреть на звезды, проверить, как далеко от всего остального мира они находятся.

Вот и проверил.

– Ага, как же! – Рыбкин облизал ложку, с грустью посмотрел в пустую миску и только потом поднял глаза на приятеля. – Можешь идти, они тебя ждут.

– Кто?

– Всадники. – Мишка потянулся за кружкой. – Там по лесу скачут всадники… Черные, страшные и… – Он поискал слова. – И… кровожадные, – весело добавил он, отпивая чай.

Говорить дальше Рыбкин не мог, потому что в отличие от каши чай оказался очень горячим. От хорошего глотка у Мишки перехватило дыхание, на глаза выступили слезы.