Кошки-мышки - [37]

Гэри обратил внимание на то, что в доме стены были зелеными. Зеленые стены. Какая удача! Сонеджи читал где-то, что в больницах и операционных стены тоже окрашивают в зеленый цвет. Если бы стены были белыми, то хирурги и сестры видели бы «призраков» во время операции – уж слишком велик контраст с красной кровью. А зеленый цвет все это сглаживает.

«Никаких больше рассуждений по поводу проникновения сюда, – решил про себя Сонеджи, – какими бы уместными они ни казались». Не отвлекайся ни на что. Оставайся хладнокровным и осторожным. Следующие несколько минут будут очень опасными.

Да и этот дом сам по себе был очень опасен, поэтому игра и выглядела такой захватывающей и возбуждающей.

Дверь в спальню оказалась чуть приоткрытой. Медленно и осторожно, дюйм за дюймом, Сонеджи распахнул ее полностью.

До его ушей донеслось похрапывание мужчины. Часы на тумбочке показывали 3:23. Гэри показалось, что он потерял чувство времени. Как будто оно пошло вспять.

Гэри встал и выпрямился в полный рост. Наконец-то он выбрался из ненавистного подвала и теперь ощущал невероятный прилив гнева. Его переполняла ярость, которую он считал справедливой.

Сонеджи со всей злостью бросился на лежащее в кровати тело. Обеими руками он сжимал обрезок стальной трубы. Взмахнув им, словно топором, Гэри изо всей силы обрушил его на спящего.

– Приятно познакомиться, детектив Голдман, – прошипел убийца.

Глава 42

Работа не кончится никогда. Она постоянно ждет, когда я брошусь вслед за ней, пытаясь догнать. Она требует при этом от меня всех моих способностей и возможностей, а потом и еще чего-то большего.

На следующий день я уже снова находился на пути в Нью-Йорк. Для этого ФБР выделило мне вертолет. Кайл Крейг, конечно, хороший друг, но, помогая мне, он при этом отслеживал и собственные интересы. Я знал это, да и сам Крейг был в курсе того, что я прекрасно понимаю его уловки. Кайл все еще надеялся, что постепенно и незаметно я окажусь втянутым в расследование дела мистера Смита и наконец-то познакомлюсь с Томасом Пирсом. Я дал себе слово, что этого не произойдет. По крайней мере, не сейчас, а возможно, что и никогда вообще. Сначала мне следовало разобраться с Гэри Сонеджи.

Я прибыл на площадку для вертолетов Нью-Йорка, находящуюся в восточной части города в районе 20-х улиц, в половине девятого утра. Некоторые люди называют это место «Аэропорт для Чертолетов». Черный «Белл Джет», принадлежащий ФБР уж слишком низко и нагло летел над Рузвельт-драйв и Восточной рекой, а затем молниеносно приземлился с такой гордостью, будто весь город принадлежал ему. Конечно, это было лишь еще одной демонстрацией надменности и самомнения фэбээровцев. Нью-Йорк не может принадлежать никому. Разве только Гэри Сонеджи.

Меня встречал детектив Гроуз. Мы сразу сели в его «меркьюри» без опознавательных полицейских знаков на кузове и помчались по Рузвельт-драйв в направлении к Мэйджор-Диган. Едва мы въехали в Бронкс, как мне на ум пришли забавные строчки из стихотворения Оджена Нэша: «В Бронксе живем мы на диво – фиг услышишь ты спасибо». Сейчас любой юмор морально поддерживал мой дух.

В голове до сих пор продолжалось противное гудение пропеллеров вертолета, которое тут же вызывало в памяти омерзительное жужжание мух в собачьей конуре в Уилмингтоне. Серьезные события сменяли друг друга со слишком уж большой скоростью. Гэри Сонеджи решил вывести нас из состояния равновесия, и пока что это ему удавалось. Ему нравилась та нервотрепка и хаос, которые он привык создавать вокруг своей персоны.

Сонеджи плевал вам в лицо, создавал напряжение, а потом ему оставалось только ждать, когда вы допустите роковую ошибку. Мне нельзя было ошибаться, чтобы не случилось того же, что уже произошло с Маннингом Голдманом.

Последнее место преступления находилось в Ривердейле. По дороге детектив Гроуз беспрестанно болтал. Его трескотня напомнила мне одну мудрую строчку из песни, которой я всегда стараюсь следовать: «Никогда не упускай шанса вовремя заткнуться».

По логике, следуя объяснениям Гроуза, район Ривердейл должен являться частью Манхэттена, но на самом деле выходило так, что он включен в Бронкс. Но это еще не все. На территории Ривердейла находится Манхэттенский колледж, небольшое частное учебное заведение, которое уже не может относиться ни к Манхэттену, ни к Бронксу. Между прочим, как с гордостью сообщил мне Гроуз, сам мэр Нью-Йорка, Руди Джулиани в свое время посещал именно Манхэттенский колледж.

Я молча воспринимал всю эту бесполезную для меня информацию, когда вдруг осознал, что Гроуз, наконец-то выдохся. Посмотрев на него, я вдруг почувствовал, что рядом со мной находится совсем другой человек, не тот, с которым я виделся на Пенн Стейшн, когда он еще был напарником Маннинга Голдмана.

– С вами точно все в порядке? – поинтересовался я. К счастью, мне никогда не приходилось терять напарника, хотя один раз я был близок к этому. В Северной Каролине Сэмпсон получил удар ножом в спину. Тогда мы расследовали одно дело. Была похищена моя племянница Наоми. Несколько раз мне приходилось беседовать с детективами, у которых погибали напарники, и они говорили, что это очень трудно пережить.