Кошки говорят «мяу» - [26]

(правда, как кот…)

возникшего в передней.

Он протянул мне пачку сигарет и негромко сказал:

— Это твои. Ты оставила их на кухне.

Я кивнула, вязла пачку и потянула к себе. Она не тянулась — он не выпустил ее из своих пальцев. Я вопросительно вскинула на него глаза, чувствуя, как от прикосновений его пальцев, держащих пачку сигарет, к моим опять завожусь. Прямо с пол оборота…

Он смотрел не на меня, а вниз — на сигареты. Я тоже глянула вниз и при тусклом свете в передней увидела, что на пачке (без целлофановой обертки) синей шариковой ручкой написаны какие-то цифры. Я моментально поняла, что это номер телефона, и мне вдруг стало жутко приятно… Нет, как-то… Тепло и уютно. Как в самом начале, когда я только уселась за стол в малознакомой компании. И я поняла, что это ощущение тогда, за столом, оно… Оно возникло, оно шло, как и сейчас, от него, хотя тогда я даже не сразу заметила его, да и он не сразу обратил на меня внимание, да и когда обратил, смотрел вполне равнодушно,

(желтые глаза… Язычки пламени от свечки, конечно, но…)

он просто… Просто присутствовал…

— Если женский голос, сделай вид, что номером ошиблась, — услыхала я его негромкий, словно мурлыкающий голос и машинально кивнула, но…

Меня занимала сейчас другая мысль: цифры на синей пачке написаны синей ручкой, они почти сливаются с фоном, и при этом тусклом свете… Я не могу, не должна так хорошо их видеть, почему же я вижу?

Я подняла взгляд и встретилась с его глазами. Странно, они показались мне круглыми,

(у него же совсем не круглые… Что за черт…)

и я почувствовала… Нет, я знала, что они сейчас тоже так видят — как-то необычно, ненормально, не… И я чувствовала, что он тоже понимает это и так же, как я, не понимает…

— Ладно, — пробормотала я, сунула пачку сигарет в свою сумочку и… Хотела было потянуться и чмокнуть его — просто так, на прощанье, — но… Почему-то его немигающие глаза

(круглые глаза…)

не дали, не… Словно не подпустили к себе. И я просто кивнула, распахнула входную дверь и вышла на лестничную клетку. Дверь за мной захлопнулась — язычок замка лязгнул негромко, но твердо, как-то окончательно отделив меня от… Словно поставив барьер между мной и…

И чем, спрашивала я себя, легко спускаясь пешком по лестнице. Как-то очень легко — я чувствовала себя легкой, словно воздушный шарик. Между мной и чем, продолжала я пытать себя, садясь в свою тачку и включая зажигание. В боковое стекло с моей стороны постучали. Я нажала на кнопку, стекло сползло вниз и в окошке появилось встревоженная физиономия хозяйки.

— Слушай, мы здорово поддали, как ты поедешь? Может, я вызову такси, а? Ведь кругом гаишники и…

Я усмехнулась, покачала головой и резко тронулась с места. Мне не стоило беспокоиться о гаишниках. И даже не потому что «зелени» в моей сумочке хватило бы на откуп если и не всего столичного ГАИ, то по крайней мере, половины… С номерами моей тачки мне не надо было беспокоиться ни о ментах, ни об этой… как ее там… братве. Демократия, блядь, она на то и есть демократия… Блядь.

Между мной и чем захлопнулась дверь? Почему мне так легко, словно я от чего-то… Ну, да, я классно кончала в этой чертовой ванной, с этим чертовым… С его чертовыми руками! Но тут и еще что-то. С меня словно скинули, сняли, убрали… Что? Твою мать, от чего же я избавилась, что на мне было, а теперь — нет? Что…

И только уже недалеко от дома резко тормознув на светофоре, но не от внезапно включившегося «красного», а от вынырнувших откуда-то на встречной полосе желтых

(наверно, противотуманные… Нарочно, пидор, включил!..)

фар, я поняла, от чего избавилась. Поняла, что с меня сняли, что на мне было,

(и давило… Господи, твою мать, как же давило!..)

а теперь — нет.

Разворачивающие меня из стороны в сторону, жесткие и холодные ладони Седого. Не грубые, не потные, но отвратительно жесткие. И отвратительно липкие, словно их чем-то намазали — чем-то таким, что остается потом на теле навсегда вместе с самими ладонями, как… Как вечное клеймо, как какая-то…

Так вот, этого — больше не было. И не захлопнувшийся язычок входной двери поставил между мной и этим жесткий барьер, а руки… Странные, удивительные, знающие руки Кота — знающие, где, как и сколько… Даже не чувственные, а чувствующие и дающие — легко, просто, даже равнодушно. Да, руки и, может быть, еще — как довесок, как нечто, сопутствующее, — глаза… Вдруг становящиеся то желтыми,

(отблеск пламени свечек…)

то круглыми, и все время, несмотря на их цвет, остающиеся холодными. Как же это можно — давать тепло и уют и… быть такими холодными? Кто вообще может быть одновременно равнодушным и теплым, чужим и уютным, холодным и близким?

Заезжая на нашу стоянку перед домом, я вдруг громко хихикнула (весь день, начиная с расколотой тарелки меня преследовала это глупое хихиканье) — мне пришла в голову забавная мысль: кто-кто? Ну, конечно, кот — только не этот, кого я мысленно наградила этой кликухой, а… Нормальный, всамделишный кот, с его круглыми желтыми глазами и мягкими нежными лапками, только… Всамделишный кот никак не сможет заставить тебя кончать — на это его лапки не годятся, там, внутри, в подушечках его лап таятся такие когти, что…