Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг - [179]

— Да?

— Как у нее насчет детей?

— У Марины Грегг? У нее только один ребенок, причем умственно отсталый, его держат в одной американской клинике. Вы про это спрашиваете?

— Нет. Это, конечно, очень печально. Такие трагедии случаются, и винить в них некого. Я не про это. Я про детей, о которых идет речь в этой статье. — Она постучала по лежащему перед ней журналу. — Которых она усыновила. Если я ничего не путаю, два мальчика и девочка. В одном случае ей написала письмо многодетная мать, которая из-за отсутствия денег сама предложила ей взять одного ребенка. Про эту историю трубили все газеты, причем писали всякую чушь. Умиляясь, что мать, мол, правильно поняла материнский долг и что ребенок теперь будет жить в прекрасных условиях, получит отличное образование и что его ждет хорошее будущее. А насчет двух других мне почти ничего выяснить не удалось. Один, как я поняла, был сыном иностранных беженцев, а девочка — из какой-то бедной американской семьи. Марина Грегг всех их усыновила в разное время. Хотелось бы знать, какова их дальнейшая судьба.

Дермут Креддок с любопытством взглянул на нее.

— Странно, что вы об этом подумали, — сказал он. — Ведь и меня это тоже немного беспокоит. Но как вы их связываете с этой историей?

— Насколько я понимаю, они с ней не живут?

— Я думаю, они всем обеспечены. Да что там думать, в законе об усыновлении об этом прямо сказано. Скорее всего, она открыла для них опекунский фонд и перевела туда деньги.

— Выходит, когда она… устала от них, — подытожила мисс Марпл, сделав легкую паузу перед словом «устала», — она просто выкинула их вон. Лишив всей роскоши, среди которой они выросли, всех привычных благ и преимуществ перед остальными, менее обеспеченными детьми. Так?

— Может быть, — с сомнением произнес Креддок. — Точно не знаю. — Он продолжал взирать на нее с любопытством.

— Ведь дети, знаете ли, все тонко чувствуют. Взрослые и представить себе не могут, насколько тонко. Они очень тяжело переживают, когда посягают на их права, а уж тем более, когда от них отказываются… Этого они не прощают… Этого предательства никакими деньгами не загладишь, ни хорошим образованием или уютным жилищем, ни даже помощью в карьере. Такая рана не заживает.

— Согласен. Но думаю, что… это несколько притянуто… А вы что об этом думаете?

— Ну, далеко идущих выводов я не делала, — сказала мисс Марпл. — Просто хотелось бы знать, где эти дети сейчас, сколько им лет. Из того, что я здесь вычитала, следует, что они вполне уже взрослые.

— Это мы выясним, — медленно проговорил Дермут Креддок.

— Я вовсе не хотела вас беспокоить и совсем не уверена, что эти мои соображения заслуживают внимания.

— Выясним, — повторил Дермут Креддок. — Не помешает. — Он что-то черкнул в своей книжке. — На список взглянуть хотите?

— Тут я едва ли смогу вам помочь. Я почти никого из них не знаю.

— Я буду рассказывать вам по ходу дела. Поехали. Джейсон Радд, муж (мужья всегда на первом месте среди подозреваемых). Все в один голос твердят, что Джейсон Радд ее обожает. Это само по себе подозрительно, согласны?

— Вовсе не обязательно, — сухо возразила мисс Марпл.

— Он пытался скрыть, что отравить на самом деле хотели его жену. Полиции он об этом и словом не намекнул. Неужели он считает нас ослами, которые сами об этом не догадаются? Нам первым делом пришло в голову именно это. А мне он сказал, что боялся, что разговоры об этом дойдут до его жены, и она ударится в панику.

— Она из тех, кто ударяется в панику?

— Да, она неврастеничка, легко выходит из себя, подвержена нервным стрессам, перепадам настроения.

— Но это вовсе не значит, что она всего боится, — заметила мисс Марпл.

— С другой стороны, — продолжал Креддок, — если она знает, что отравить собирались именно ее, ей может быть известно и кто это мог сделать.

— Думаете, она знает, кто бросил таблетки в бокал, но не хочет его называть?

— Я просто говорю, что такое возможно, а раз так, задаешь себе вопрос: почему бы нет? Допустим, она не хочет, чтобы причина, по которой ее хотели отравить, стала известна мужу.

— Весьма интересная мысль, — сказала мисс Марпл.

— Вот еще несколько имен. Секретарша, Элла Зелински. Исключительно деловая и компетентная молодая дама.

— Думаете, у нее роман с мужем хозяйки? — спросила мисс Марпл.

— Почти не сомневаюсь, — заявил Креддок. — Но почему так думаете вы?

— Ну, такое бывает часто, — сказала мисс Марпл. — Значит, большой любви к бедной Марине Грегг она не испытывает?

— Что вполне может служить мотивом для убийства, — заключил Креддок.

— Секретарши и экономки сплошь и рядом влюбляются в мужей своих хозяек, — продолжала мисс Марпл, — но мало кто из них решается на убийство.

— Исключения всегда бывают. Кроме того, там было два местных фотографа, плюс фотокорреспондентка из Лондона и еще двое газетчиков. Они почти наверняка ни при чем, но мы все равно их проверим. Еще была женщина, когда-то бывшая женой второго или третьего мужа Марины Грегг. То есть Марина его у нее увела, и та, понятно, отнюдь не была в восторге. Но с тех пор прошло одиннадцать или двенадцать лет. Трудно представить, что она приехала на эту вечеринку специально, чтобы рассчитаться с Мариной за старую обиду. Был также некий Ардуик Фенн, некогда близкий друг Марины. Они много лет не виделись. Никто не знал, что он сейчас в этих краях, и его появление было большой неожиданностью.