Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - [81]

Мы с ней часто говорили о материнстве. О наших сыновьях. Однажды миссис Раттер расплакалась за моим прилавком, потому что никак не могла приучить Дина выполнять домашнюю работу по математике. Мы говорили о том, как помочь ему сосредоточиться.

В понедельник, прежде чем угрожать Саймону, она пришла в магазин, чтобы купить шоколада.

Тогда у нее был шанс поговорить со мной, как мать с матерью. Сначала ей следовало прийти ко мне. Матери все известно! Она должна была поговорить со мной, прежде чем угрожать моему сыну!

Мой материнский долг – защитить свое дитя! Поппи дала Саймону время до полуночи, чтобы сдаться в полицию, но полночь наступила слишком быстро. Я видела, как она ушла вечером на горячую линию, и даже позвонила туда. Но все время либо номер был занят, либо отвечала Хелен Глью. Я не знала, что собираюсь сказать миссис Раттер. Но в интернете я прочитала о том, что люди, которые работают на горячей линии, обязаны соблюдать конфиденциальность. Однако миссис Раттер собиралась нарушить это правило. Мой сын позвонил на горячую линию от отчаяния. Он пытался поступить правильно. Он хотел стать лучше, чем есть.

Вечер я провела в беспокойстве и волнении. Саймона не было дома. Я не знала, где он. Он в любом случае не отвечал на мои вопросы, поэтому я давно перестала их задавать.

Я снова позвонила на горячую линию. На этот раз ответил другой волонтер, и по голосу я не поняла, кто это. Я предположила, что смена Поппи закончилась. Значит, скоро она будет дома. Я выглядывала из окна магазина, надеясь поговорить с ней. Но каким-то образом мы разминулись. Конечно, я могла пойти к ней домой. Но меня пугал Терри Раттер. Было бы невозможно говорить о том, что меня волновало, в его присутствии.

Потом через витрину магазина я увидела, как мимо промчался мистер Раттер. Он был очень пьян и сильно шатался. Я последовала за ним и увидела, что он вошел в паб.

То, что случилось после, я не могу описать с точностью. Такое впечатление, что у меня внутри включился автопилот.

Я взяла с прилавка молоток для ирисок, еще не зная, как именно собираюсь его использовать. Я предпочитаю его другим молоткам, потому что он больше и удобнее. Я спрятала молоток под свитером.

Когда я подошла к дому Раттеров, входная дверь была открыта. Что-то, по-моему, запах, встревожило меня. Так долго живя в доме, расположенном рядом с магазином сладостей, я всегда удивлялась горькому запаху чужих домов.

Но дом Раттеров пах особенно горько. В коридоре не горел свет. Слева в гостиной огни были зажжены. И впереди на кухне тоже было светло. Дом пах неприятно: алкоголем и по́том.

Я увидела миссис Раттер на кухне. Она лежала на полу и плакала; ее пижамные штаны были спущены до колен. Нижнего белья на ней не было.

Когда я подошла ближе, миссис Раттер никак не отреагировала на мое появление. Возможно, она приняла меня за кого-то другого. Поппи свернулась калачиком; было похоже, что ей очень больно. Даже не посмотрев на меня, она попросила оставить ее в покое и добавила, что я уже достаточно ее мучила.

Я заставила ее натянуть пижамные штаны и выслушать, что я скажу. Она оставалась на полу и продолжала плакать, свернувшись калачиком.

Поскольку вставать Поппи не собиралась, я присела возле нее. Она умоляла оставить ее в покое. Я спросила ее, почему она угрожала моему сыну. Поппи выплюнула ответ, но я не буду его здесь приводить. Я спросила, намеревается ли она пойти в полицию. Поппи заплакала и ответила утвердительно.

Я не знала, что способна на то, что произошло потом. Все случилось слишком быстро. Я вытащила молоток и занесла его над скорчившимся телом Поппи. Увидев, что я собираюсь сделать, она даже не попыталась прикрыться или сопротивляться. Я думала, она ударит меня и убежит. Но Поппи продолжала беспомощно лежать. Прежде чем я осознала свои действия, я ударила ее молотком по голове. Дважды, может быть трижды. У этого молотка утяжеленная головка, чтобы было легче разбивать ириски.

Не знаю, намеревалась ли я убить миссис Раттер. Не знаю, пыталась ли я ее предупредить. Единственное, о чем я думала, – о защите сына.

Сначала я увидела вмятину у нее на макушке, потом пошла кровь и я поняла, что натворила.

Я прошла по коридору и покинула дом через входную дверь, оставив ее, как и прежде, открытой. Затем я как можно быстрее направилась к себе в магазин. Я подумала, что мои отпечатки найдут на входной двери, и каждую минуту ожидала визита полиции.

Когда я зашла в дом, первым моим желанием было вымыться. На моих руках не было крови, а на молотке ее было совсем немного. Но я положила одежду в стиральную машинку и дважды вымыла пол на кухне. А затем полночи скребла магазин и кухню.

По какой-то причине у меня не было сил избавиться от молотка. Я все смотрела на него, он лежал возле банки с бисквитами. Я знала, что его нужно спрятать или закопать. Думаю, в глубине души я хотела, чтобы Саймон вошел и увидел его. Тогда я смогла бы рассказать ему о том, что сделала ради него. И он бы понял, что я не неудачница, как он думал!

Я все сидела на кухне, просто сидела, уставившись на молоток.

Ко мне пришло ужасное чувство вины, а затем оно покинуло меня. В какой-то степени я гордилась собой. Я уберегла своего мальчика от беды! Я обещала это мужу! А ведь нет ничего более важного на свете, чем уберечь ребенка.