Кошечка из Сакурасо 8 - [19]

Как она и говорила.

— Когда отказывают — это невыносимо.

Мисаки хоть и несла порой околесицу, но никогда не врала.

— Крутая ты, Мисаки-сэмпай.

— В чём?

— Да во всём.

Его заставили понять, что ломал голову он не из-за того, что надо. Прежде всего он должен был подумать, к кому он сам испытывает какие-то чувства.

Любит или нет?

Требовался чёткий ответ.

Искренний, ведь сердцу не прикажешь.

— Кохай-кун, ноги в руки и вперёд! — Мисаки хлопнула его по груди.

— Не понимаю.

Ему просто велели бороться, ничего толком не объяснив.

— Лады, погнали дальше, Иорин, Панцу! — позвала Мисаки Иори с Канной.

— П-пожалуйста, не называй меня так! — оторопела Канна.

— О, а довольно точно.

Вот как раз потому и не подходило.

Канна почему-то бросила на Сорату колкий взгляд.

— Сейчас надела, — объяснила она, придерживая низ юбки. И как это связано?

— Тогда Панцирь? — Мисаки наклонила голову набок.

— Такого тоже не надо.

— Тогда как тебе Панпан*?! — Мисаки, едва не прыгая на месте, выдавала совершенно неуместные варианты. Сората уже хотел сказать ей, чтобы взяла себя в руки и придумала что-то не про трусы, но...

— Вроде неплохо, напоминает имя для панды, — на удивление спокойно отреагировала Канна.

— Не, по-моему, лучше завязывай, — влез Сората. Как представил, что кохая будут так называть на людях, ему поплохело.

— Почему?

— Потому что злые дяди что-нибудь странное подумают.

— Раз ты понял, Сората-сэмпай, значит, тоже подумал что-то злое?

Его пронзили ледяным взглядом. Совсем не оценили проявленную заботу.

— Так, итоговый вариант! Пойдём, Хасэпан!

Напоминало название лавки с аппетитными булками, но по крайней мере звучало в рамках приличия. Хотя полностью от темы трусов не отошли...

— Что ж, пожалуйста, — вздохнула Канна, и на её лице отчётливо прочиталась усталость. Ещё бы, в конце концов, она имела дело с Мисаки. Она ещё хорошо держалась, подумал Сората.

— Лады, прыгаем в тачку и гоним на Асахигаву, к белым мишкам! Фоллоу ми, Иорин, Панцу!

— Ты же только что выбрала «Хасепан»!

Возглас Канны разлетелся эхом по просторному помещению.

— Спят твои соседи, белые медведи~

Мисаки пропустила вопль мимо ушей и, напевая себе под нос какую-то песенку, вылетела с Часовой Башни, а Иори, подпевая, последовал за ней.

— Ну, блин… — сбитая с толку Канна не нашла других вариантов, кроме как смириться, и последовала за теми двумя наружу.

После ухода шумной троицы на втором этаже Часовой Башни вновь воцарилась тишина. Да и других туристов не было.

— Пойдём тоже?

— Ага.

Когда Сората с Мисаки вышли на улицу, намереваясь пойти в Парк Одори, дорогу прямо перед ними пересекла на голубом гибридном автомобиле Мисаки.

— Мишки, хой~! — Вопли Мисаки разлетелись эхом по Саппоро.

— Давай забудем, что это видели.

— Давай.

В этом их мысли совпали.

3

Парк Одори тянулся от Часовой Башни непрерывной полосой. Он проходил через центр города с запада на восток и выглядел как полоса густой растительности. Тут и там стояли фонтаны со скульптурами, а ещё повсюду ярко цвели анютины глазки.

Народ отдыхал на лавочках, сидел на краю фонтанов, ел купленную в ларьках варёную кукурузу. В общем, наслаждался днём.

Сората с Нанами, с головой нырнув в умиротворяющую атмосферу, пошли в сторону Телевизионной вышки Саппоро, которая возвышалась вдалеке.

Время подходило к четырём часам дня.

Когда солнце двинулось к горизонту, резко подул прохладный ветерок.

Сората выходил из Нового аэропорта Титосэ в одной только футболке с длинными рукавами, но даже так вспотел во время прогулки. Теперь ощутимо похолодало, а если специально зайти в тень, то температура казалась ещё ниже.

Нанами, которая надела лишь бледную блузку, временами растирала от холода руки.

— У меня есть кофта, тебе пригодится.

— А? В-всё нормально… Апчхи!

— ...

— ...

— У меня есть кофта, тебе пригодится, — повторил Сората, словно непись из ролевой игры.

— С-спасибо, — на этот раз смиренно ответила Нанами.

Сората вытащил из сумки худи на молнии и дал девушке. Та немного замялась.

— Я хорошо её постирал, не переживай.

— Меня не это беспокоит. Тебе самому не холодно?

— Ну, я ж парень.

— Спасибо… Ты у меня парень надёжный.

— ...

— П-прости! Что я несу.

Паникуя, Нанами попыталась надеть худи Сораты, чтобы скрыть неловкость, но руки настолько сильно дрожали, что не получилось засунуть в рукава.

— Что ты делаешь?

Сората, придержав рукав, помог девушке одеться.

— С-спасибо.

Разумеется, мужская вещь была Нанами немного великовата, да и не очень сочеталась с её одеждой. Но всё же девушка выглядела довольной.

Тут раздался знакомый голос:

— Канда-ку-ун!

На перекрёстке тротуаров стояла, энергично махая рукой, Фукая Сихо — художница-одноклассница Масиро. А рядом — как раз Масиро. Они оказались в одной группе на время поездки. Их сопровождали три человека, тоже девушки. Судя по всему, в классе искусств парней и девушек в одну группу не ставили. Да и вообще во всём классе человек едва десяток набирался, а значит, ещё одна группа из их класса состояла из одних парней.

Загорелся зелёный свет, и обе группы одновременно пошли навстречу, встретившись на середине.

Взгляд Сихо скользнул по Сорате и Нанами. Девушка словно о чём-то подумала, увидев, как они гуляют лишь вдвоём. Да ещё и Нанами надела одежду Сораты.