Кошечка из Сакурасо 5.5 - [48]

— Ну, давай постарайся.

От того, как Дзин веселился, Сорате вдруг показалось, что тот видел его будущее. Разумеется, такое было невозможно.

Пройдя по коридору вслед за Дзином, Сората снова направился к своей комнате. Хикари наверняка успела проголодаться, потому надо будет кошек разом покормить.

С такими мыслями он открыл дверь в комнату 101, и в тот же миг перед ним взорвалась хлопушка. От испуга Нодзоми вырвалась из рук, а Сорату засыпало конфетти.

— Ч-чего?!

— Добро пожаловать в Сакурасо! — с улыбкой до ушей поприветствовала его Мисаки.

Комнату украсили красивыми гирляндами, словно на Рождество. На раскладном столике кипел котелок, не соответствующий сезону. Прямо-таки пылал жаром.

— Что это такое?!

Сорате оставалось только глазеть с открытым ртом.

— Как видишь, приветственная вечеринка, — пояснил подошедший сзади Дзин, но Сората всё равно не понимал. Они, конечно, говорили про завтра, и дата уже сменилась, но сейчас было шесть утра. — Мисаки заявила, давайте сделаем, и ничего не хотела слушать.

На этой ноте Дзин зевнул. Неужели он вернулся в Сакурасо специально сейчас? Ну, расхаживать не пойми где в такое время… это само по себе не говорило ни о чём хорошем…

Мисаки принялась воодушевлённо напевать неизвестную приветственную песню. Её смысл вообще не улавливался. Сората понимал лишь то, что устроили всё это ради него.

— Мисаки всегда с нетерпением ждала, когда заселится кто-нибудь новый, — зашептал ему на ухо Дзин, подталкивая в спину. — Она даже убиралась тут в одиночку на случай, если кто-то придёт.

Это поэтому здесь было так прибрано?

— Ну вот так, так что сдавайся и дай себя поприветствовать.

Сорату повели к месту, которое отвели почетному гостю.

Подойдя, он почувствовал, как котелок дышит жаром.

— Ну же, ну же, Кохай-кун, садись, садись!

Мисаки была в приподнятом настроении, словно готовясь к чему-то весёлому.

— О… вот так и давай.

— М?

— Называть меня. Вот это «Кохай-кун», так меня и называй, Камигуса-сэмпай.

Из всего, что он слышал до сих пор, это звучало максимально адекватно.

— Хорошо, Кохай-кун! Можешь и меня звать по имени. Мы же с тобой сблизились.

В каком это смысле они сблизились, Сората не совсем понял.

— Ну, Камигуса-сэмпай слишком длинно, буду называть тебя Мисаки-сэмпай.

Сората уселся на дзабутон.

Дзин сел рядом с Мисаки.

— И вот мы начинаем приветственную вечеринку для Кохай-куна!

— Э, но зачем казан?

Летом казан был попросту не к месту.

— Мы так придумали в Сакурасо.

— А ничего, что сейчас утро?

Полный абсурд, казалось Сорате. Ни о чём таком он раньше не слыхал. Но, к его удивлению, то, что его решили поприветствовать, не вызывало отвращения. Происходящее выходило на замки здравого смысла, а он и не был против. Когда Сората это понял, на его лице возникла улыбка. Все вокруг него не соответствовало нормальному. Потому-то и пробивало на смех.

Поглядев на Сорату, Дзин сказал нечто зловещее:

— Мне кажется, мы с тобой будем долго общаться.

— Н-не шути так, пожалуйста. Я скоро съеду из Сакурасо. Ещё до летних каникул.

Мощное заявление Сораты оказалось полностью перекрыто воплями энергичной Мисаки:

— Во-от, Кохай-кун, кампа-ай!

И на этом не остановилась.

— А, да! Нужно сделать фотку! — бросила она и, не дождавшись ответа, вылетела из комнаты.

Спустя несколько минут возле дверей Сакурасо собрались Сората, Мисаки, Дзин и Тихиро. Рюноске отсутствовал.

Вместо того чтобы делать снимки поочередно, Дзин установил на цифровой камере таймер.

— А без Акасаки нормально?

— Нормуль, я потом его прифотошоплю!

— Не до такой же степени…

— Ну, погнали, — подал знак Дзин и встал перед объективом.

Мисаки, втиснувшись между Соратой и Дзином, резко потянула их за руки на себя. И в тот миг прозвучал звук затвора автоматической камеры.

И вот так начался второй безбашенный день Сораты в Сакурасо.

Часть 5

Тихиро на памятной фотографии зевала. Мисаки, повисшая на руках Сораты и Дзина, улыбалась до ушей, а Дзин единственный стоял как не при делах. Сората же, испугавшийся резкого рывка Мисаки, застыл с открытым ртом.

В верхнем левом углу прилепили, словно фотографию отсутствовавшего в день фотографирования перед выпуском ученика, Рюноске. И добавила его туда, разумеется, Мисаки.

С тех пор пролетело полтора года.

Сората на фотографии выглядел так же невинно, Дзин производил впечатление взрослого. Мисаки, как и Тихиро, будто нисколько не изменилась.

— Сората миленький.

Масиро разглядывала фотографию в руках.

— П-пошла вон!

Как когда-то они все встретились, так скоро и расстанутся. Завтра уже закончится январь.

Третьегодки выпустятся в марте, и вместе они смогут провести какой-то месяц…

От мысли об этом слова терялись, и в груди нарастала боль.

Сората знал, что такой день однажды настанет, но он уверял себя, что у них ещё много времени, и закрывал глаза на истину. А когда настала пора, он потерялся. Осознал, что с каждым новым утром приближался роковой день. День, когда уже никуда нельзя будет убежать.

— Сората.

— М?

— Хочу фото.

— А?

— Фото со всеми.

— А, ну да.

Сакурасо после того случая стояло на ушах. Весной приехала Масиро, летом заселилась одноклассница Сораты — Аояма Нанами. Все шесть комнат в общежитии заняли.