Кощеевы земли - [53]

Иностранщину Венька не любил. Правда, и в России он видел море недостатков, но свою Ламбушку ставил превыше всего. В маленькой деревне, укрытой от окружающего мира густыми лесами, он ощущал то, что называют Родиной, Отчизной. Интересы рода, деревни являлись для него составной частью личного существования. Тот беспредел, что охватил страну в последние пятнадцать лет, он считал яркой иллюстрацией к сложившемуся мнению о вреде западного образа жизни. Именно Ламбушку Седов рассматривал как один из немногих форпостов нормальной, правильной жизни, где нет места предательству, обману, преклонению перед иностранщиной и где интересы людей блюдутся не продажными «избранниками» народа, а рассудительными родовыми правителями. Пришедший к власти на несколько лет человек не станет заботиться о других, его задача — как можно быстрее набить карманы, обеспечить свое дальнейшее будущее. Именно так считал молодой охотник и был по-своему прав.

Выключив надоевший телеящик, Венька прислушался. Во дворе стояла тишина, в доме тоже ничего подозрительного не замечалось. За последний месяц вокруг родной деревни закрутился такой водоворот событий, что без всяких напоминаний и инструктажей стало ясно: ухо надо держать востро. Невзирая на скуку, Венька бдел. Бдел не за страх, а за совесть.

Дверь, слегка скрипнув, приоткрылась, и из-за нее высунулось маленькое мохнатое рыльце.

— Прошу прощения, но мне нужна хозяйка, — с серьезным видом пропищало существо.

Домового Венька видел второй раз в жизни. Скрытные и осторожные создания, обладающие изворотливым умом, они обычно никогда не вступали в контакт с людьми, считая свой образ жизни обособленным от шумных и непредсказуемых владельцев жилья. Поэтому такой открытый визит удивил молодого охотника.

Свежезаваренный чай со сдобными булочками способствовал беседе. Домовой, назвавшийся Филей, прихлебывая из блюдечка горячий ароматный напиток, делился своими впечатлениями о прошлой жизни:

— Жизнь, как качели. То вверх, то вниз. Сегодня густо, а завтра пусто. На хуторе хорошо было, а потом ужас пошел, когда демоны ночью навалились. — Филя, вгрызаясь мелкими зубками в мягкую булочку, продолжал свое грустное повествование. — Сначала хозяева в доме отсидеться хотели, но не получилось. Засовы на дверях крепкие, а ставни оказались слабоваты. Проломили окно и как кинулись в дом, а отбиваться нечем! Старого хозяина почти сразу разорвали — я все видел. Хозяйка на помощь бросилась с топором в руках. Кого-то успела зацепить, но ее саму тоже рядом с мужем положили. Младшие на чердак полезли, чтобы через крышу вылезти, да почти все там и остались. Только средний сын убежать успел. Я его так больше и не видел. Потом демоны дом начали рушить, искали что-то, во все отнорки заглядывали, весь двор перелопатили. Но ничего не нашли. Сам-то я за стропилами отсиживался. Страху натерпелся! А потом три года пустой дом сторожил. Тоскливо, голодно. Хорошо, что родня из деревни подмогла, а то бы там и сгинул.

— А чего же ты не ушел в деревню сам? — поинтересовался Венька.

— Да как же можно! — искренне возмутился домовой. — А дом? А хозяйство? Вдруг люди вернутся? Нет, нельзя оставлять. К тому же место уж больно хорошее. Живи — не хочу. И шкатулочку беречь надо. Мне ее старый хозяин на сохранение дал. Спрячь, говорит, в Укромное место, чтобы никто не мог взять.

Замершая было в дверях и прислушавшаяся к разговору боярыня резко вошла в комнату. Домовой испугано ойкнул и сполз под стол, не забыв при этом прихватить обгрызенную булочку. Венька вежливо привстал и сказал, что домовой пришел именно к ней по какому-то делу, а он просто с ним беседовал, дожидаясь появления хозяйки. Елена Афанасьевна прошла к столу и посмотрела на затаившегося в тени Филю:

— Вылезай или ты думаешь, что я под стол полезу и там с тобой разговаривать буду?

Домовой с готовностью влез на стул и представился:

— Домовой Филя, по рекомендации Лесного Хозяина направлен к вам на Подворье. Раньше жил на Шиловом хуторе.

— Что ж, — задумчиво поглядела на домового боярыня, — место у нас свободно, старый домовой в Петербург с Никитой укатил и навряд ли вернется, а если и вернется, то ничего страшного. Разберемся. А сейчас давай-ка расскажи поподробнее о той шкатулке, что Иван тебе на хранение оставил.

Соскочив со стула на пол, домовой поклонился и поцеловал башмак боярыни.

— Клянусь блюсти этот дом, уважать живущих и хранить традиции. — Филя торжественно произнес обещание и лишь потом начал отвечать на вопросы Басановой.

По его словам, хозяин хутора отдал шкатулку на хранение за несколько лет до трагедии и наказал хранить как зеницу ока. В ней, мол, заключена сила. Что внутри, домовой не знает и знать не хочет. Когда он ее прятал, то чувствовал чары, запечатывающие замок. Потом никто, даже сам старый Иван, не спрашивал о ней. Как будто ее и не существовало. Про пришельцев, погубивших хозяев, он тоже многого рассказать не мог, но заметил, что пришли они не просто так, а что-то упорно искали, но так и не нашли. А шкатулка лежит до сих пор там, где ее домовой спрятал.

Боярыня, отпустив Филю знакомиться с Подворьем, рассеянно прихлебывала чай, предупредительно налитый Венькой, и размышляла. В рассказе домового чувствовалось что-то не дающее покоя. Странное тревожащее чувство касалось глубин подсознания, неслышный колокольчик звенел рядом, но дозвониться не мог.