Кощеевы земли - [17]

Часа через полтора по протоптанной Зверем и охотниками тропе выбежал черный пес и, весело гавкнув, подскочил к деду. Следом появились оба бравых брата в сопровождении остальных собак.

— Почему двое?! — вместо приветствия заорал дед. — Я же сказал: только Стас и собаки! Венька, почему Палыча одного оставил? Если что, ему в одиночку ни в жизнь не справиться. Чем вы там думали?

— Вы что, дядя Аким! — И без того румяное лицо Веньки налилось пунцовым цветом. — Нам Палыч конкретно сказал: берите собак — и вперед, по следу, чтобы вам подсобить, а сам он в машине, под броней посидит.

Аким обреченно махнул рукой:

— Ну, Палыч, — и выдал матерную фразу в несколько этажей.

Таким деда внук видел в первый раз. Слышал от него такое тоже впервые. Резкий, немного грубоватый, но чтобы так... За своей речью он всегда следил строго и даже считался среди сельчан эталоном вежливости. Заметив удивленно-восторженное лицо внука, Аким с заметным усилием заставил себя успокоиться и продолжил деловым тоном:

— Сейчас пустим собак на тот выворотень, а потом сами туда. Идем россыпью, и не дай бог, кто-то вылезет вперед. Героев нам не надо. — При этом он выразительно посмотрел на Никиту.

Братья уже оценили несколько помятый вид младшего Басанова и заулыбались. Дед пресек попытку веселья одним движением бровей.

— Напоминаю для бестолковых и особо одаренных, — продолжил он, — стрелять по моей команде. Ты, Михаил, подожди. Твой карабин будет в запасе, на подстраховке. Ну, все. Если готовы, пускайте собак.

Если братья и хотели что-то скомандовать псам, то это хотение запоздало. Как три черные молнии волкодавы, учуяв врага, самостоятельно бросились к выворотню и без всякой задержки перепрыгнули его, не издав при этом ни звука. Зато из-за дерева раздался дикий вопль, и еще одна разноцветная тварь вылетела на истоптанный предшественником снег. Две собаки, вцепившись в мощные ляжки Зверя, тщетно старались его остановить, тормозя лапами по рыхлому снегу. Третья с приглушенным визгом корчилась в мощных руках полкана. Через мгновение она уже летела в сторону, а Зверь, угрожающе кашляя, двинулся в сторону людей. — Стреляй! — завопил дед, но его команда тоже запоздала.

Почти одновременно двенадцать разноцветных болтов утыкали черную грудь монстра. Зверь рухнул как подрубленный, подмяв под себя еще одну собаку, но другая прыгнула на него сверху и вцепилась в горло. Сбоку подскочил святой отец и хладнокровно всадил всю обойму в ухо твари. Коричневая башка разлетелась буквально на части, ярко-оранжевая кровь фонтаном хлынула во все стороны, создавая сюрреалистический сюжет. Звериное тело несколько раз дернулось и застыло. Оглушенная собака, которую близкие выстрелы смели в сторону, с яростью бросилась на поверженное тело и, урча, стала вгрызаться в измочаленное мягкое горло.

— Веня, у тебя топор есть? — В наступившей тишине голос Акима прозвучал как-то слишком обыденно. Один из братьев с готовностью кивнул и достал из чехла на поясе небольшой туристский топорик. — Вот и прекрасно. Выруби рог, а мы пока посмотрим, что там, под деревом.

Венька и священник остались заниматься необходимым ритуалом, а остальные с опаской подошли к выворотню. Логово зверя напоминало огромное птичье гнездо, вдавленное в снег. Выложенное еловыми ветвями и мхом, оно темным пятном выделялось на примятом сугробе. На дне копошились два ярко-красных комочка.

— Оба-на! Выводок. — Стас азартно выхватил нож, но Аким его попридержал:

— Погоди, полкана можно приручить. Давай мешок — с собой заберем.

Дед нагнулся и аккуратно взял в руки обоих зверенышей. Они вцепились в его ладони и по-человечески захныкали. Размером не больше месячного котенка, маленькие полканы тыкались безрогими мордами в рукав и потешными короткими ручками хватались за обшлаг. Опущенные в мешок, зверята сразу затихли. В это время ярким светом вспыхнуло на поляне. Михаил завершил очистительный обряд. Из мешка, как ответ на это действо, послышался пронзительный писк, маленькие лапки отчаянно заскребли по брезенту, но вскоре все снова утихло.

— Вот теперь все. Пора идти обратно. — Михаил отряхнул руки и оглядел охотников, потом посмотрел на мешок, что держал в руках Аким. — А вот это зря. Не место небожьей твари по земле ходить. Смотри, не пожалей потом.

— Я знаю, что делаю, — огрызнулся старейшина.

— Ну если знаешь, то сам и ответишь. Перед Богом и перед собой. Что, пошли?

Священник еще раз оглядел поляну и, развернувшись по-военному кругом, первым пошел на тропу. За ним потянулись остальные.

Обратно шли гуськом. Впереди невозмутимый священник, следом братья тащили на руках покалеченную собаку, дед с мешком на плече, и замыкал шествие Никита. Сворачивая с поляны, где произошла схватка, на тропу, он оглянулся. На истоптанном охотниками и зверями снегу чернели два обугленных пятна. Охота закончилась, но на душе у парня удовлетворения не было. Наоборот, ему почему-то стало очень и очень грустно. И жалко красивых и мощных зверей, совершенно невиноватых в том, что они зачем-то оказались в Заонежском лесу.

Черный чадящий дым столбом поднимался над дорогой. С заросшего редкими деревьями склона наблюдалась картина, сошедшая с какого-то батального полотна. Горящий посреди моста джип, фигурки людей, разбросанные вокруг машины. Редкие выстрелы доносились со стороны перегородившего дорогу тягача.