Кошачья свара. Мадрид, 1936 - [91]

- Они обыскивают весь дом сверху донизу. Ищут вора и думают, что этот вор - я, - торопливо ответил Энтони. - Слышишь стук? Они вот-вот будут здесь.

- Не волнуйся. Пойдем.

Она потянула его в сторону боковой дверцы, которая, как оказалось, вела в маленькую квадратную спаленку, где стояли крашеная кровать, тумбочка, гардероб и молитвенная скамеечка. На тумбочке стоял медный подсвечник, а рядом лежал коробок спичек. На стене, над изголовьем кровати, висело прекрасное старинное изображение Пресвятой девы с младенцем Иисусом - вероятно, валенсийской работы.

Едва они успели войти, как снаружи послышались удары в дверь и громовой голос дворецкого:

- Сеньорита Лили! Откройте дверь!

- Прячься под кровать, - распорядилась Лили. - Я его задержу.

Энтони подчинился ее приказу и вскоре услышал следующий диалог:

- Что случилось, Хулиан? Зачем тебе ружье?

- Не пугайтесь, сеньорита. Это обычная мера предосторожности. Скажите, вы не видели чего-нибудь необычного? Или, может быть, слышали странный шум?

- Нет. Что я здесь могла бы услышать? Сейчас у меня время занятий, и я здесь пропадаю от скуки. Падре Родриго запретил мне выходить из комнаты, пока не выучу урок.

- Хорошо. Заприте дверь и никому не открывайте - если он, конечно, не из нашего дома.

Через некоторое время Лили вернулась в спальню.

- Можешь вылезать, - сказала она. - Я заперла дверь, как он мне и велел, и задернула шторы. И не волнуйся, здесь ты в безопасности, а когда все уляжется, я тебя выпущу. Придумаем, как тебя вывести. И падре Родриго сюда не придет: он ведет свою войну.

Энтони вылез из-под кровати и отряхнулся. Лили сидела на краю постели, болтая ногами в воздухе. Похлопав ладонью по покрывалу, она пригласила Энтони сесть рядом. Он послушался, и она пристально взглянула на него.

- Признайся, - сказала она, - ведь тот вор, которого они ищут - это ты и есть? А иначе зачем бы тебе прятаться? И что ты делаешь в нашем доме? Ведь сегодня тебя не приглашали? - и, не дожидаясь ответа, добавила: - Это все Пакита, ведь так? Только не пытайся меня одурачить, как в тот раз. Ты был с моей сестрой. Ты пахнешь, как она, а от нее совсем недавно пахло, как от тебя. И я слышала, как она плакала. И вот теперь - вся эта суета... Ах, Тони, ну что ты в ней такого нашел, чего нет у меня? И заметь: ведь это из-за нее тебя теперь хотят застрелить. Но я тебя спасу. Вот сама не знаю, почему, но я спасу тебя.

- Я от всей души тебе благодарен, Лили. Что же касается остального, то я могу тебе объяснить...

- Мне не нужны никакие объяснения, Тони. Я люблю тебя.

Взяв в ладони руку англичанина, она сбивчиво продолжала, не сводя с него глаз:

- Я не знаю, что будет завтра; хотелось бы надеяться, что революции не будет; но если на все же произойдет, то первое, что они сделают - это убьют всех нас, как это случилось в России. Я не боюсь смерти, Тони. Но я не хочу умирать, не узнав настоящей жизни. Я уже стала женщиной - а что мне известно о жизни? Четыре действия арифметики, притоки Эбро и стихи Бекера. Ты считаешь, это правильно?

- Да с какой стати должно случиться так, как ты говоришь?

- Ты этого не знаешь, и я не знаю тоже. Но если это случится... Если случится самое страшное, то я не хочу умереть как святая мученица - со скрюченной ладонью и прижатым к губам пальцем. Я не хочу быть святой, Тони, я хочу быть нормальным живым человеком, хочу знать, что это такое - настоящая жизнь. И если это грех - значит, так тому и быть. Не я это придумала. Как может быть грешным то, чего просят тело, душа и разум? И как я могу не замечать неустанно томящих меня желаний, пусть даже падре Родриго не называет это иначе, нежели соблазнами плоти?

Чувства Энтони колебались между страхом и отвращением. Бывшая жена, любовница, другие мимолетные связи и знания живописи научили его не преуменьшать последствия гнева отвергнутой женщины, особенно в подобном положении.

- Дорогая Лили, - сказал он, ласково поглаживая ее руку, - я понимаю, что ты хочешь сказать, но я не тот человек, который поможет тебе решить эту проблему.

С детской непосредственностью Лили перешла от пещерной похоти к невинной простоте.

- Наоборот, Тони, - со всей серьезностью произнесла она, - никто не подходит лучше тебя. Начнем с того, что ты протестант, и если мы совершим грех, тебя он не коснется.

Энтони поднялся и подошел к окну. Такое вольное понятие о морали обеих сестер его просто шокировало. Несколько часов назад Пакита тоже использовала подобную софистику, хотя позже признала вину и мучилась угрызениями совести, но то, как обе прибегали к моральным уловкам, свидетельствовало о том, что и их ум, и образование покоились на ложном фундаменте. Эти мысли его без видимой причины огорчили.

- Это бессмысленный спор, - неохотно ответил он.

Лили посерьезнела.

- Не бессмысленный, Тони, это просто предлог. Я уже давно собиралась так поступить. И я действую не вслепую: я много раз слышала, как эту тему обсуждают взрослые, и видела животных в поместье... Но я не хотела сделать это кое-как. И тогда появился ты. Я говорю не про сегодня, а о первом дне, когда увидела тебя в доме. Когда я тебя увидела в приемной - ошеломленного, изучающего эту ужасную картину, я сказала себе: это он, само небо мне его послало. С тех пор я пытаюсь показать тебе мои чувства и намерения, но безрезультатно. Ты просто тупица, я всё равно тебя люблю, но ты тупица. Я уж было решила, что ничего не выйдет. И вот сегодня судьба вдруг привела тебя в мою спальню под дулом ружья. Как я должна это воспринимать?