Кортик. Бронзовая птица - [21]

— Нет, — Миша все смотрел на дверь, — был у меня гривенник, а затерялся двугривенный. Что тут непонятного?

— Очень непонятно, — пожал плечами Митя Сахаров. — Во всяком случае, ищи скорей свой гривенный—двугривенный и убирайся отсюда.

Растопыренной ладонью Митя Сахаров откинул назад волосы и удалился.

24. ПОДВАЛ

Миша, Генка и Слава сидели на берегу Москвы-реки, у Дорогомиловского моста, возле вновь построенной водной станции.

Миша убеждал друзей идти с ним разыскивать подземный ход.

Вечерело. Хлопья редкого тумана, как плохо надутые серые мячи, скользили по реке. На мосту грохотали трамваи, торопились далекие прохожие, пробегали маленькие автомобили.

— Мертвецы, гробы — это басни, — говорил Миша. — Станет Филин заботиться о мертвецах! Все это выдумки, хочет отпугнуть нас от подвала. Там или подземный ход, или они что-то прячут.

— Не говори, Миша, — вздохнул Генка, — есть такие мертвецы, что никак не могут успокоиться. Залезешь в подвал, а они на тебя ка-ак навалятся.

— Мертвецов там, конечно, нет, — сказал Слава, — но зачем нам все это? Ну, прячет там что-нибудь Филин, известный спекулянт.

— А если это действительно подземный ход под всей Москвой?

— Мы его все равно не найдем, — возразил Слава, — плана у нас нет.

— Ладно! — Миша встал. — Вы просто дрейфите. Зря я вам рассказал. Без вас обойдусь.

— Я не отказываюсь, — замотал головой Генка. — Я только сказал о мертвецах. Это Славка отказывается, а я, пожалуйста, в любое время.

— Когда я отказывался? — Слава покраснел. — Я только сказал, что с планом было бы лучше. Разве это не так?

На ближайшую репетицию друзья явились в клуб раньше всех.

Репетиции детского кружка проходили от двух до четырех часов дня. Потом тетя Елизавета, уборщица, запирала клуб до пяти, когда уже собирались взрослые.

В этот промежуток времени, от четырех до пяти, и нужно проникнуть в подвал.

Миша и Слава спрятались за кулисы. Генка поджидал остальных актеров. Вскоре они явились и начали репетировать. Сидя за кулисами, Миша и Слава слышали их голоса.

Шура-кулак уговаривал Генку-Ваню: “Ваня, тебя я крестил”, — на что Генка-Ваня высокомерно отвечал: “Я вас об этом совсем не просил”. И они спорили о том, как в это время Генка должен стоять: лицом к публике и спиной к Шуре или, наоборот, лицом к Шуре, а спиной к публике. Вообще они больше спорили, чем репетировали. Шура грозился все бросить, Генка препирался с ним, Зина Круглова все время хохотала — такая она смешливая девочка.

Наконец репетиция кончилась.

Генка незаметно присоединился к Мише и Славе, остальные ребята ушли; тетя Елизавета закрыла клуб.

Мальчики остались одни перед массивной железной дверью.

Припасенными клещами они отогнули гвозди и потянули дверь. Заскрипев на ржавых петлях, она отворилась.

Мальчиков обдало сырым, спертым воздухом.

Миша зажег электрический фонарик.

Они вступили в подземелье.

Фонарик светил едва-едва. Нужно было вплотную приблизить его к стене, чтобы увидеть ее серую неровную поверхность.

Помещения, образованные фундаментом дома, были пусты, только в одном из них мальчики увидели два больших котла. Это была заброшенная котельная. На полу валялись обрезки труб, куски затвердевшей извести, кирпич, каменный уголь, ящики с засохшим цементным раствором.

Фонарик быстро слабел и вскоре погас. Мальчики двигались в темноте, нащупывая руками повороты. Иногда им казалось, что они кружат на одном месте, но Миша упорно продвигался вперед, и Генка со Славой не отставали от него.

Блеснула полоска света. Вот и заколоченный вход. Свет пробивался между досками. В щели виднелась узкая лестница черного хода с высокими ступеньками и железными перилами.

Мальчики пошли дальше, по-прежнему держась правой стороны. Проход суживался. Миша ощупал потолок. Вот железная труба. Он прислушался: над ним тихо журчала вода. Миша присел на корточки, зажег спичку. Внизу тянулся узкий проход, тот самый, в который он упал, испугавшись внезапного шороха.

Мальчики поползли по этому проходу. Когда он кончился, Миша поднялся и пошарил над собой рукой. Высоко! Он зажег спичку.

Они увидели большое квадратное помещение с низким потолком.

— Ребята, — прошептал вдруг Генка, — гробы…

Мальчики замерли. Спичка погасла. В темноте им послышались какие-то звуки, шорох, глухие замогильные голоса.

Ребята стояли оцепенев.

Вдруг над ними что-то заскрипело, блеснула, все расширяясь, полоса света, раздались шаги.

Мальчики бросились в проход и спрятались там, затаив дыхание.

В потолке открылся люк. Из него вынырнула лестница. По ней в подвал осторожно спустились два человека. Сверху им кто-то подавал ящики. Они устанавливали их рядом с теми, которые мальчики со страху приняли за гробы.

Затем в подвал спустился третий человек. Сходя с лестницы, он оступился и выругался. Этот голос показался Мише знакомым.

Человек обошел помещение, осмотрел ящики, потом потянул носом воздух:

— Кто здесь жег спички?

Мальчики обмерли.

— Это вам показалось, Сергей Иваныч, — ответил ему один из мужчин.

Это был голос Филина.

— Мне никогда ничего не кажется, запомните это, Филин. — Высокий подошел к проходу и стоял теперь совсем рядом с мальчиками. Но он стоял спиной к ним, и лица его не было видно. — Завалили проход?