Корсары по крови - [4]
В трюм спустились трое пиратов, действительно разодетых в чёрные рубахи и штаны. Они втащили котёл с варевом, напоминавшим кашу, и раздали еду пленникам. Ещё двое головорезов, вооружённых до зубов, наблюдали сверху, готовые мгновенно пресечь любую попытку к бунту. Закончив с раздачей пищи, трое с котлом, не проронив ни звука, убрались восвояси. Захлопнулся люк, навалилась тьма, лязгнули засовы, и всё стихло.
— Что за мерзость! — от всей души выразил я отношение к тому, чем нас потчевали.
— Истинная правда. Но это лучше, чем ничего. Я бы посоветовал вам подкрепиться и как следует выспаться. Следующая трапеза случится только завтра вечером. Может быть.
Я не мог не признать, что собрат по несчастью прав, и последовал доброму совету. Наскоро проглотил отвратительное варево, стараясь не задумываться о том, что именно поглощаю. Почти ощутил, как на меня навалилась невероятная усталость, настоящее изнеможение от всех произошедших событий, и провалился в сон.
Ночь и следующий день прошли спокойно. Лишь к вечеру послышались беготня, крики, затем звуки короткого боя, несколько выстрелов из пушек… После этого в трюм была брошена ещё пара десятков израненных пленников. Ими оказались матросы с датского торгового судна, возвращавшегося на родину после рейса на большой карибский остров Куба. Не менее половины из них отдали богу души уже к следующему утру. Ещё двоих выпороли боцманским линем, верёвкой с грубыми узлами, и повесили на рее вниз головами. За то, что они предприняли попытку к бунту. В назидание остальным.
С пленниками на этом фрегате не церемонились. Казалось, что кровожадных пиратов вообще не заботило, доживёт ли хоть кто-нибудь из нас, захваченных, до невольничьего рынка. Почти ежедневно кого-то из пленных моряков наугад выдёргивали и утаскивали вверх. Оставшиеся внизу вынуждены были слушать, как нечеловечески вопит от боли очередная жертва, подвергаемая зверским истязаниям где-то там, на палубе. Не оставалось сомнений, что у пиратов «Чёрного Ангела» были чёрными не только одеяния, но и души…
Время растворялось во тьме, и отсчитывать его удавалось разве что по кормёжкам и кровавому жребию разбойников. Несмотря на тяготы существования и непреходящую смертельную опасность, я уже заметно лучше себя чувствовал. У меня больше не случались изнуряющие приступы дурноты, из-за которых подолгу не удавалось даже шевелиться и говорить.
Разговоры полушёпотом у пленников были единственным развлечением. Из бесед со своим ближайшим товарищем по несчастью я многое о нём узнал, да и сам немало рассказал о себе. Томас Гарольд Хэнсон происходил из небогатой дворянской семьи графства Девоншир. По отцовской линии он вёл свою родословную от норманнов, скандинавских завоевателей Англии, так что вполне мог являться моим дальним кровным родичем. Юный Том получил образование и одно время подумывал о том, чтобы стать священником, точнее, на этом настаивал его отец. Но младший Хэнсон, неугомонный весельчак и непоседа, настолько допекал своими выходками отца Бенедикта, что викарий в конце концов отказался и далее оставаться его духовным наставником. О чём священник и заявил растерянному родителю. Юноша мечтал о море и путешествиях, о приключениях и открытиях новых земель.
— …отцу пришлось отказаться от мысли сделать меня служителем церкви, и он выбрал другой способ повысить мой социальный статус. Решил выгодно женить на племяннице нашего соседа. Всё бы ничего, девица с богатым приданым, правда, старше меня на семь лет, да и на личике у неё черти горох молотили… э-э… вот только не создан я для семейной жизни. Пришлось спешно собрать вещички и бежать из родительского дома.
— Но что означает Тринадцатый, извините за нескромный вопрос? — поинтересовался я.
— Я тринадцатый ребёнок своих родителей, что придаёт особенный вес моей персоне, если учесть, что все двенадцать предыдущих — девчонки! — с гордостью заявил Том.
— Сочувствую вашим родителям!
— В этом нет необходимости. Они уже выдали замуж девятерых дочерей и вполне счастливы этим фактом. Нисколько не сомневаюсь, что и прочих сумеют выгодно пристроить. В отличие от меня сёстры обладают кротким, покладистым характером, красотой также не обижены. Говорят, только я один в нашей семье пошёл в деда, поэтому не способен усидеть на месте, и матушка наверняка до сих пор проклинает тот день, когда дядя Питер поведал мне семейное предание о доблестном воине Рагнаре и рассказал о судьбе деда. С самого детства будто какая-то незримая сила выталкивала меня из дому. Мне чудились дальние страны, мерещились яростные сражения, в ушах раздавался свист ветра в раздувшихся парусах, а ноздри словно вдыхали солёный запах моря.
Томас помолчал, вероятно, вспоминая детство, и продолжил:
— Конечно, у молодых людей моего круга принято отправляться в путешествие по Европе или ещё дальше, чтобы повидать мир перед тем, как жениться и остепениться. Но мне совсем не интересно бесцельно слоняться по свету. Я хотел бы и дальние края посмотреть, и хорошие деньги заработать… Но основное, чего я хочу, это найти следы моего славного предка Роберта Ульвара Хэнсона и его бесследно исчезнувшей экспедиции…
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.