Коррозия характера - [57]

Весь последний год история, случившаяся с компанией «Ай Би Эм» и с ними, приковывала их внимание. Вот эта последняя интерпретация, что обратила на себя мое внимание, совпала с переменами в поведении и моих соседей по месту жительства. В прошлом члены городского управления и школьных попечительских советов — олдермены[126], теперь они выпали из этой системы. Но они продолжают высоко держать голову в своей общине, так как множество людей в нашем городе были уволены «Ай Би Эм» или финансово пострадали, как владельцы магазинов или торговцы, в результате этой перетряски. Они просто потеряли интерес к общественным делам.

Единственная общинная обязанность, которую продолжают нести эти мужчины, и даже с еще большей активностью, — это участие в деятельности своих местных церквей. Для них это важно из-за личностного контакта с другими членами прихода. В этой части страны, как нигде больше, фундаменталистские и евангелические формы христианства в тот момент были на резком подъеме. Самый младший среди них, Пол, сказал мне: «Когда я заново родился во Христе, я стал более понимающим и менее алчущим». Если мои соседи приняли на себя ответственность за свои жизненные истории, то сей этический акт должен был направить их поведение в особом направлении; они повернулись к самим себе.

Успешный предприниматель из Силиконовой Долины, прочитав этот отчет, наверное, так бы его прокомментировал: «Это действительно показывает, что в прошлом они должны были пойти на больший риск. Так как эти мужчины поняли природу современной карьеры, они были правы, считая себя ответственными за нее. А поражение они потерпели из-за бездействия». Конечно, это жесткое суждение как бы предполагает, что программисты были одарены неким предвидением. Даже если и так, все равно рассказ о дискуссиях в кафе «Речные ветры» мог бы быть воспринят просто как предостережение об усугубившейся «чувствительности» сегодняшних карьер.

Но бросить рассказ здесь — значило бы, исключить из рассмотрения ту настоящую работу, в которую были вовлечены в тот момент эти люди, посмотрев прямо в лицо собственным неудачам, придав им некий смысл на языке своих собственных характеров. В интервью, данном Мишелем Фуко[127] незадолго до своей смерти, философ задал своему интервьюеру вопрос: как тот управляет самим собой?

«Как человек „управляет самим собой“, предпринимая действия, в которых он одновременно — и объект этих действий, и территория, на которой они осуществляются, и инструмент, который используется, и субъект, который действует?»[128]

Чтобы ответить на этот вопрос, программистам требовалось найти способы противостояния реальности неудачи и ограниченности собственных возможностей. Эта попытка интерпретации также очевидна в Липпманской моральной силе «овладения», преодоления слепой пассивности в отношении перемен. Конечно, действие, которое они предпринимают, — это просто разговор друг с другом. Но, тем не менее, это — реальное действие. Они нарушают табу на разговор о неудаче, вынося проблему на «свежий воздух». Именно поэтому так важно понять метод, который они используют в разговоре.

Эти мужчины как бы проигрывают три истории. Все три версии разворачиваются вокруг критического поворотного пункта: в первой версии поворот происходит, когда тогдашний менеджмент начинает «предавать» профессионалов, во второй версии — когда на сцену вторгаются «пришельцы», третий кардинальный поворот происходит, когда программистам не удается выбраться «наружу». Ни одна из этих версий не принимает форму истории, в которой личностное несчастье развивается длинно и медленно, от времен, скажем, Томаса Уотсона-старшего.

Нарратив — повествование разворачивается вокруг неожиданных, критических моментов изменения, и это, конечно, знакомый нам прием, как по романам, так и по автобиографиям. Так, в своих «Исповедях» Жан Жак Руссо публично заявляет о том, как его выпорола, когда он был мальчиком, мадемуазель Ламберсье. «Кто бы мог предположить, что детское наказание, полученное в возрасте восьми лет от женщины, которой было тридцать, таким образом подействует на мои вкусы и желания, мои страсти, на саму мою сущность в течение всей остальной жизни?»[129] Эта «отметка» изменения помогает Руссо определить форму для своей истории жизни, несмотря на дикий поток внутри его самого, например, когда он заявляет: «Есть времена, когда я совсем не похож на себя, меня можно принять за кого-то другого, полностью противоположного характера»[130]. Условность критического момента — это способ представить изменение более четким и ясным, а не хаотичным, слепым или просто как спонтанный взрыв. Последний вид изменения — спонтанный взрыв появляется в автобиографии Гете: решив отказаться от своей прошлой жизни, Гете говорит о самом себе: «Куда он идет, кто знает? Едва ли он помнит, откуда пришел!»[131]

Как и для Руссо, условность определяющего, проясняющего момента помогает программистам придать смысл форме своих карьер. Их обсуждения не были, конечно, тремя четкими, хорошо сделанными главами, расслабленный, свободный разговор неизбежно ходит туда-сюда, вьется, не придерживаясь строгой направленности. Но в первых двух версиях «ноющие истины» встают на пути четкого определения событий. Первая версия опровергается самим фактическим знанием о ситуации в «Ай Би Эм»; вторая версия также начинает выглядеть сомнительно из-за самой веры этих людей в технологический прогресс и их чувства профессионализма; третья версия, однако, позволяет этим людям взять контроль над нарративом. Теперь история может как бы течь, развиваться, у нее есть четкий центр — «Я», и хорошо сделанный сюжет — «Что я должен был бы сделать, чтобы взять свою жизнь в свои руки». Определяющий момент наступает, когда программисты переключаются с позиции пассивной жертвенности на более активное, деятельное состояние. Теперь их собственные действия имеют значение для этой истории. Увольнение больше не является определяющим событием в этой третьей версии; кардинальным событием теперь считается действие, которое они должны были бы предпринять в 1984 или 1985 году. Этот определяющий момент в их истории жизни теперь относится к сфере их собственной ответственности. И только сделав этот шаг, они смогли посмотреть в лицо факту — это они сами «провалили» свои карьеры.