Корреспондент газеты - [2]

Несмотря на тесно связывавшую их дружбу, Мортимер и Скотт не переставали соперничать между собою. Каждый из них готов был жизнью пожертвовать для приятеля, но этого приятеля он готов был ежеминутно принести в жертву собственной газете. Если Мортимер мог устроиться таким образом, чтобы в «Интеллигенции» появился полный отчет о каком-нибудь деле в то время, как в «Курьере» об этом не было ни строчки, он непременно устраивал это, самым безбожным образом надувая друга и приятеля. Скотт платил Мортимеру тою же монетой, и это считалось у них в порядке вещей.

Третьим в этой небольшой компании был Анерлей, молодой, неопытный и простоватый на вид корреспондент «Ежедневной Газеты»; глаза у него были вялые, сонные, а нижняя губа отвисла. Даже закадычные приятели считали Анерлея чем-то вроде дурачка. Анерлей любил военное дело и два раза корреспондировал об осенних маневрах. Описание этих маневров было довольно живописное, и поэтому случаю собственники «Ежедневной Газеты» решили испытать его в качестве специального военного корреспондента.

Мортимер и Скотт глядели на этого простоватого молодого человека свысока и часто над ним подсмеивались. Впрочем, они его любили. Да и как было не любить товарища, который не представлял для них никакой опасности. А не боялись они его вот почему: Анерлей ехал на плохонькой сирийской лошадке, за которую он заплатил пятнадцать гиней и тридцать шиллингов. Мортимер же и Скотт сидели на великолепных скаковых пони. Ближайшая телеграфная станция была позади, в Саррасе. Разве мог Анерлей поспеть за пони и отправить в одно время телеграмму о военных событиях, если таковые будут иметь место?

Все трое корреспондентов слезли с лошадей и ввели их под тень пальм.

— Пальма, это прекрасная вешалка, — произнес Скотт, вешая револьвер и бутылку на небольшие веточки, росшие у ствола пальмы. — Впрочем, тень пальмы еще не особенное важное кушанье: для тропиков можно было изобрести что-нибудь получше, и я удивляюсь, как это ничего не изобрели.

— Вот взять хотя бы банан в Индии, — сказал Мортимер.

— Или, например, есть такие деревья в стране ашантиев. Под таким деревом может свободно пообедать полк солдат.

— Недурно тоже вот и в Бирме тиковое дерево… Однако, черт возьми, наши холодные консервы совсем растаяли в седле. Эти консервы не годятся для здешнего климата. Однако, Анерлей, где же ваш багаж?

— Багаж придет через пять минут.

Вдоль по извилистой тропинке между скал двигался маленький караван нагруженных верблюдов. Животные шли, раскачиваясь то в ту, то в другую сторону, и поглядывали по сторонам. Впереди ехали на ослах трое берберийцев, а сзади шли погонщики верблюдов. Караван двигался в течение девяти долгих часов, с восхода месяца, — двигался с утомительной медленностью, делая только по две с половиной мили в час.

При виде пальмовой рощицы и расседланных лошадей, все — и люди и животные — повеселели. В несколько минут багаж с верблюдов был снят, верблюды расседланы, костры разведены, из реки принесли свежей воды и животным задали корм, положив его перед каждым на скатерти, так как ни один благовоспитанный араб не станет есть без скатерти.

Там, на дороге — ослепительный блеск солнца; здесь, под деревьями — мягкие полутона. Зеленые листья пальм резко вырисовываются на фоне ясного, безоблачного неба. Слуги и арабы быстро и бесшумно двигаются взад и вперед, дрова в костре потрескивают, легкий дымок тянется вверх.

Тут же вблизи мирные и глуповатые физиономии жующих верблюдов.

Кто хоть раз в жизни собственными глазами видел эти картины, — они вечно будут ему сниться.

Скотт принялся готовить яичницу и запел какую-то любовную песню. Анерлей начал разыскивать нужные консервы. Он рылся в сосновом ящике, наполненном до верху жестянками со сгущенным супом, ростбифом, цыплятами и сардинами. Добросовестный Мортимер разложил перед собой записную книжку и стал записывать свой вчерашний разговор с одним железнодорожным инженером.

Подняв на минуту глаза, он вдруг увидел своего вчерашнего собеседника. Он несся на своем караковом пони, направляясь к пальмам, под которыми сидели корреспонденты.

— Эге, да ведь это Мерривезер!

— А глядите-ка, как взмылена лошадь под ним. Совершенно очевидно, что он ставил скакать ее несколько часов подряд. Эй, Мерривезер, остановитесь!

Мерривезер, маленького роста, плотный человек с рыжей бородой клином, мчался мимо, по-видимому, не желая останавливаться и разговаривать с корреспондентами. Услышав крики, он перевел лошадь на рысь и стал приближаться к пальмам.

— Ради Бога, дайте чего-нибудь выпить! — прохрипел он. — Язык у меня присох к нёбу.

Мортимер поспешно подал инженеру воды, Скотт принес виски, а Анерлей начал угощать его консервами. Инженер пил воду до тех пор, пока у него не захватило дух.

— Ну, а теперь мне надо ехать дальше, — произнес он, обтирая свои рыжие усы.

— Есть какие-нибудь новости?

— Вышла задержка в постройке дороги. Должен повидаться с генералом. Ведь полевого телеграфа нет. Это черт знает, что такое!

— А нет ли чего для газеты?

И из карманов корреспондентов выскочили разом, как по команде, три записные книжки.