Корректор реальности - [64]

Мараковали долго, споря и ругаясь по каждому поводу. Как сделать смутно вырисовывающуюся перед нами задачу – не остановить, а хотя бы задержать на день-два немецкие танки на рубеже реки Березина, — более конкретной и выполнимой. Как вы знаете, два врача – это три диагноза. А два полководца-корректора, это тьма тьмущая векторов развития событий… Это и пугало. Договориться мы не могли и уже с некоторой неприязнью начали посматривать друг на друга. Хорошо, что мы оба не курили! А то бы никакой поездки на охоту вообще не получилось – загнулись бы мы оба от отравления никотином! И так температура в нашем штабе повысилась и была близкой к критической. А тут еще и табак – у-у-у! Табак дело…

Яблоком раздора был способ борьбы с предстоящим и неотвратимым прорывом танков Гудериана. Примерно 27–28 июня 41 года немецкие части должны были выйти юго-западнее Бобруйска к единственному естественному рубежу, который мог задержать их продвижение. Я говорю о реке Березина.

Берега этой реки болотистые, топкие и покрыты лесами. Танкам, да и не только танкам, а и всей технике, там не разгуляться. Преодолеть Березину сложно, очень сложно. Есть три моста, и, естественно, именно местность около них и будет ареной жестоких боев. От того, захватят их немцы или нет, зависело не только продвижение танков, идущих на острие немецкого клина, но и их снабжение.

Само собой, линия обороны наших войск должна развернуться по ее восточному берегу. Только вот не слишком ли громко сказано – линия обороны? Насколько я помню, сдерживали переправу немецких войск, не щадя своей жизни и умирая под бомбоштурмовыми ударами немецкой авиации и артиллерийскими налетами, бойцы и командиры сводного отряда из разномастных частей – саперы, связисты, сводный полк 121-й стрелковой дивизии, менее 1000 человек приписного состава без командиров, дорожники и курсанты Бобруйского автотракторного училища. Как ни говори, а боевые возможности саперов, связистов и дорожников, не имевших обычной пехотной подготовки, были весьма и весьма ограничены… Да и было их всех немногим более двух тысяч человек… Да десятка два гаубиц с боекомплектом по 15–20 снарядов на ствол. На один бой, короче. Вот и все силы, противостоящие танковым дивизиям Гудериана. Три моста, правда, наши успеют взорвать. Но это не спасет – немцы сумеют быстро навести три-четыре наплавных и сборных мостов. А один из них – так и вовсе металлический.

Вот о том, как эти самые мосты уничтожать, мы и спорили с Андреем. Он горячился и пёр напролом.

— Я тебя не узнаю, Тур! Делаем три-четыре закладки взрывчатки…

— А где ты ее возьмешь?

— Не перебивай… Где-где… Сам знаешь – на оставленных складах. Или тебе в рифму сказать?

— Не хами старшему по званию… — Андрей хмыкнул, но возражать не стал. — Ну, допустим. Дальше давай.

— Так вот. Делаем, значит, несколько закладок и по ночам рвем мосты из-под воды. Уж проплыть под водой пять-шесть минут мы сможем…

— И дольше сможем. А днем что? Так и будут танки катить по восстановленным мостам? Заменить пару понтонов и вновь сплавить мост по течению немецкие саперы уж всяко смогут. Да и после первого же подрыва немцы знаешь, как усилят охрану? Во-во. Дураков там нет, Андрей! И не рассчитывай. Это все самодеятельность и мелкие укусы. Бить надо крепко! И по мостам, и по танковым колоннам! А вот чем? Первое, что приходит на ум, это артиллерия и авиация… Да, авиация… Бомбардировщики или штурмовики. Кстати, там, под Бобруйском, сейчас воюет первый полк, вооруженный штурмовиками. И неплохо воюет, знаешь ли… Самолет… Как бы нам разжиться самолетом, а? Как думаешь, Андрюха?

— Дерьмо вопрос! Найдем штурмовик, севший на вынужденную, и полетим… полетишь!

— Андрей, не тупи! Штурмовик, севший на вынужденную, не полетит. Винт тюльпаном загнулся, маслорадиатор сорван, пушки забиты землей по самый казенник. Да и от чего он сядет на вынужденную-то, а? Забыл? Так я тебе напомню. От боевых повреждений! Если бы он сел на аэродром – его ремонтировать 2–3 дня надо. А потом заправлять маслом, бензином, сжатым воздухом. Зарядить пушки и пулеметы, бомбы подвесить, в конце концов… Ты что? Плевать из кабины будешь на немецкие танки, что ли? Или картошкой кидаться?

— Ага, гранатами… Ну-у, не плевать, конечно… Ты можешь их своими пирозарядами бить…

— Могу-то я могу. И буду. Заряжу и пушки, и пулеметы огнем. Но главное для нас – это бомбы! Шесть соток – это то, что доктор прописал. Немцам прописал, в виде клизмы из скипидара пополам с патефонными иголками! Вот только где нам этот штурмовик взять?

— А если в том полку? Ну, про который ты говорил?

— Ну-ка, ну-ка… Уже теплее, херувим ты наш хитромудрый! Давай, излагай свой коварный план.

И Андрей начал излагать.

— Нас тут может выручить знаешь что? Наши модификанты! Точнее то, что мы можем менять внешность. А что, если мы сделаем так…

* * *

В общем, посидели-поговорили мы долго. Целый день. Но – не без пользы. Кое-что начало вырисовываться. Правда, это кое-что было не очень-то приятным делом. И не очень-то моральным… Если сказать честно и откровенно – нам предстояло врать своим и влезать в личину покойников… Но об этом после.