Корректор реальности - [105]

Было видно, как летчика быстро выдернули из кабины истребителя, потом его закрыли спины людей в белых халатах, а потом в санитарку загрузили носилки. Машина дала несколько громких гудков, распугивая столпившийся аэродромный народ, и покатила к санчасти. А аэродром продолжал жить своей жизнью. На посадку заходила пара командира полка.

— Что за беготня на полосе? — Сердито осведомился комполка, освобождаясь от парашюта.

— Этого капитана ранило… Ну, приданного… командировочного.

— Э-э-х, плохо-то как! Серьезно ранило?

— Пока не знаю. Но живой он, живой! Да вон его ведомый бежит. Сейчас доложит.

К истребителю комполка подбежал старший лейтенант… как его фамилия-то? Никак на память не идет…

— Товарищ майор! Приняли бой, ну, да вы все сами видели… Капитан Плешаков ранен в кисть правой руки, товарищ майор. Опасности для жизни нет, но нам надо срочно везти его в Москву. Прошу дать команду вашему военврачу, товарищ майор! А то он его чуть ли не оперировать собрался.

— Как же так? Как ранен? Когда? Я же видел, как вы с немцами крутились?

— Вот и докрутились… Цапанул немец командира. Разрешите убыть в Москву, в госпиталь, товарищ майор? Время не терпит!

— Да вы мне и не подчинены, чтобы разрешение-то спрашивать… Езжайте, конечно, езжайте, старший лейтенант! Все время забываю вашу фамилию…

— Так Миколайчук же, товарищ майор. Прикажите заправить нашу полуторку бензином. И с собой бы немного, до Москвы добраться?

— Добро, сделаем. Что еще?

— Еще? — Старший лейтенант с незапоминающейся фамилией и лицом подошел поближе и негромко сказал. — Еще, товарищ майор, не надо никаких слухов и разговоров вокруг двух временно прикомандированных летчиков. Не было их, и нет. Никаких упоминаний о нас в документах, никаких рапортов и докладов. Боевой вылет летчиков полка прошел успешно. Все самолеты вернулись на аэродром. Боевых потерь у вас нет. Так ведь? Ну, вот… Разрешите идти? Есть!

* * *

Как только полуторка отъехала от аэродрома, я приоткрыл глаза. Притворяться больше не требовалось. Надо мной склонилось улыбающееся лицо Андрея. Подо мной лежал тощий матрасик нашего энкаведешника.

— Ну, как вы, ранбольной? Клешня шевелится?

Я пошевелил пальцами, вылезающими из-под аккуратно сделанной, еще чистой, повязки.

— Шевелится… и знаешь, Андрюха, она и не болит… Чудеса, да и только!

— Какие там к черту чудеса. Технологии! — Он уважительно поднял палец вверх. — Модификант – это звучит…

— Громко, — не дал я ему закончить. — Особенно – после горохового супа… Что делать-то будем, ведомый?

— Спасать тебя будем, командир. И лечить. Отдельная палата с видом на голубое море. Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья. Фрукты, процедуры, то – сё… Полный покой! Тогда будет полный порядок.

— Кончай выделываться, Андрей. Чего ты тут раскомандовался?

— Это ты кончай выделываться. Будет так, как я сказал! Сейчас в капсулу, на остров, и тебя грузим в люлю. На сохранение, понял? Рисковать не будем, пару дней выждем, чтобы кисть полностью восстановилась. И никаких нагрузок на руку! Ясно?

Мне было кристально ясно, что никаких нагрузок на раненую руку давать нельзя, но… Но война есть война. Через час езды по лесной дороге, когда мы уже считали себя у Христа за пазухой, нашу полуторку обстрелял "мессершмитт". Мы с Андреем из кузова выскочили, а вот помначкар Шевелитько прыгать на ходу не стал, а наоборот – погнал машину быстрее. Но от пулеметной очереди убежать трудно… Как говорится – умрешь вспотевшим.

Когда мы с Андреем подбежали к заглохшей машине, спасать было уже некого. Наш друг-противник был уже безобразно мертв. Три пулевых ранения, одно из них – в голову… Я вздохнул и открыл дверцу машины.

— Глянь в кузове, Андрей. Там вроде лопатка была… Нужно похоронить мужика.

— Нет… нельзя его тут хоронить. Сейчас я экстренно вызову капсулу. Нужно доставить его на базу. Берись, Тур. Вытягиваем его из кабины… давай-давай… потащили во-о-н туда, на луг… Взялся? Понесли…

Вот так вот… А вы говорите – береги руку, Сёма…

* * *

Ни о какой палате с видом на синее море, речи, конечно, не было. Только что созданная база была скромна, как летний лагерь труда и отдыха для спартанской молодежи. Вырезанные в скале помещения, казалось, еще отдавали сыростью, в них царил полумрак. Видимо, работы по оснащению еще не закончились. Но нам было не до них…

После обстоятельного доклада в два адреса – старшего лейтенанта Николаева своим, и моего – в Службу коррекции, грянул гром. Цивилизации-хозяева очень не любили терять своих сотрудников погибшими в ходе выполнения задания. То, что на войне ежечасно и ежеминутно гибнут люди – это нормально. А вот гибель наблюдателя – это ЧП.

— …еще раз повторяю и пытаюсь, чтобы вы это уложили в своей голове, инспектор! Капитан Шевелитько нарушил элементарные требования безопасности. Что уж было тому причиной – я не знаю… Перед выездом на фронт его достаточно полно и точно инструктировали и все ему объясняли. В частности, как себя вести в случае атаки с воздуха. Перед тем, как выскочить из кузова, старший лейтенант Николаев едва крышу кабины не сломал, так грохотал по ней кулаком. Мы вдвоем орали команду: "Воздух!" По команде "Воздух!" следует…