Корпус 38 - [31]

Шесть минут спустя первая сирена оглашает бульвар со стороны Барбес. Вскоре к ней присоединяются две другие из Порт-Клианкур. Патрульные машины с трудом пробираются в общем потоке. Пожарных тоже вызвали. И вот Надин дом напротив старого кинотеатра «Орнано, 43» окружен машинами с мигалками, которые привлекают любопытных.

Девушка едва выговорила несколько слов в аптеке, куда ее отвели. Теперь она сидит в пожарной машине, где ее допрашивает один из полицейских подразделения АКБ.[28] Никто не видел, чтобы насильник выходил на бульвар. Должно быть, он еще в доме.

Пять сотрудников АКБ поднимаются по лестнице в квартиру. На втором этаже за открытой дверью они видят коридорчик, а в нем три двери, две слева и одна в глубине. С пистолетом в руке полицейский заглядывает в первую комнату, гостиную, — там же и кухонька с барной стойкой. Он заходит, чтобы глянуть за стойку. В это время его коллега идет по коридору до второй двери слева.

Кровать залита кровью. На стене горизонтальная полоса длиной метра два. В углу какой-то вроде бомж танцует с ножом в руке. Он стонет, что-то бормочет.

Стражи порядка колеблются. Мужчина их не видит. Его брюки спущены, промежность в крови.

В трансе он размахивает запачканным ножом, длинным и заостренным, словно пытается уклониться от нападения невидимого врага. Слезы текут по окровавленным щекам, оставляя бороздки на лице, которое подобно выжженной земле.

Один из полицейских с тонфой[29] приближается и старается привлечь внимание безумца. Тот ничего не видит, клинком рисует арабески в воздухе, но не там, где стоит полицейский. Потом, заметив возникшую слева фигуру, безумец замахивается оружием. Полицейский уклоняется, ударом палки по руке заставляет несчастного выпустить нож и, зайдя сзади, прижимает его к полу.

Глава 13

Понедельник, 7 июля. Измученная летней жарой, Сюзанна машинально разглядывает чехол для авторучек, подаренный Данте. «ДОКТОР ЛОМАН» читает она гравировку на искусственной красной коже.

Ей одной хотелось бы верить в его невиновность. Без сомнения, главным образом потому, что это подтвердило бы ее правоту, — и все-таки хотелось бы. Эта мысль овладела Сюзанной после беседы с комиссаром.

Как червяк в яблоке, мысль поселилась в душе и не желает уходить даже после первых результатов следствия: стройка в двух шагах от аквариума, эпизод с порнографическим журналом, исчезновение Данте. И скомканная газета со статьей о преступлении в его комнате.

Утешительный юмор полицейского и колдовская атмосфера его кабинета привели Сюзанну в чувство. Отправляясь в префектуру, она видела свое будущее черным как чернила. Как она ни отрицала, ее пугало грядущее публичное объявление о том, кто виновен в смерти Памелы. После встречи со Стейнером Сюзанна воспрянула духом.

Теперь будущее прояснилось. Действительно, ей трудно признать, что она позволила Данте собой манипулировать. Ее гордость говорит ей, что это невозможно. Этот бедный псих как напуганная птица, говорит она себе, когда сострадание ее покидает, он позволил страху, как бездне, разверзнуться под ногами. И как он только ухитрился совершить преступление, требующее такого самообладания?

Она вынуждена признать очевидное: прилив оптимизма сопровождается неотступными мыслями о комиссаре. В первый раз после замужества она позволяет себе так отвлечься, думая о другом, которого видела меньше часа. Как будто их встреча принесла облегчение, которое помогало вынести весь этот ужас — труп Памелы, догадки. Мысли — быть может, невинные, но настойчивые — особенно упорствуют во время семейных трапез, в кухне, когда она сидит с Жильбером и девочками. Муж рассказывает ей про операции или проекты инвестиций, про отпуск или покупки, а она поневоле видит Жозефа Стейнера — в ее глазах он остается незнакомцем, но ей кажется, что юмор его и трезвость ума полны чудесной легкости. Первым осязаемым признаком его влияния — она и не сообразила, как это произошло, — стала обувь от «Лубутэна» на красной подошве, сменившая кроссовки от Тодда и на несколько сантиметров удлинившая ее силуэт, что вызвало одобрительные взгляды на работе.

Поняв вдруг, на чем задержался ее взгляд, Сюзанна вдруг пугается. Она берет телефон и звонит домой. На другом конце линии дочь снимает трубку.

— Анжелика, дорогая, у вас с сестрой все в порядке?

— Ну да, а что? — отвечает та: мол, что за абсурдный вопрос?

— Просто хотела проверить. Самое главное, никому не открывайте дверь до моего или папиного возвращения.

— Что происходит?

— Ничего особенного, милая, извини меня.

— Ты уверена? — не без иронии уточняет дочь.

— Не беспокойся. Пока.

Едва положив трубку, она жалеет, что позвонила. Звонок непременно дойдет до ушей Жильбера и на ней же отразится. Взвизг телефона отвлекает Сюзанну от расстроенных мыслей. Она берет трубку.

— Доктор Ломан? — произносит незнакомый мужской голос.

— Это я, — отвечает она сдержанно.

— Меня зовут Франсуа Мюллер. Я журналист. Я хотел бы задать вам пару вопросов об одном из ваших пациентов.

Она сердится на Одиль, которая не отфильтровала звонок, потом смотрит на часы и понимает, что пора идти.

— Боюсь, что не смогу вам ответить, — говорит она, чтобы выиграть время. — Вы наверняка знаете, что мы не разглашаем медицинскую тайну.