Коровы - [39]

Люси вела себя в это время достаточно хорошо, но разговаривала редко. Она вяло слонялась по квартире на слабых ногах, если только ее о чем-нибудь не просили. В минуты одиночества или когда Стивен прилипал к телевизору и не требовал общения, она безмолвно замирала, и лицо сильно искажалось от осознания собственного разрушения.

Однажды ночью Стивен проснулся и обнаружил, что она смотрит записи с хирургическими операциями, прижав лицо к экрану, словно она может засунуть голову в мир, где без утайки раскрываются секреты спасения от боли. Врачи пользовались инструментом, напоминающим болторезный станок, для разрезания грудины у женщины с очень белой кожей. Было много крови, одна из медсестер отсасывала ее маленьким шлангом, чтобы врач видел, куда он идет. Вот они решили, что сделали достаточный разрез, и специальной скобой развели в стороны половинки ребер. Омерзительная масса, видневшаяся в отверстии, напомнила Стивену о мясокомбинате и бесконечном урожае кишок. Он недолго посмотрел, потом опять заснул. Утром, когда он проснулся, Люси так и сидела перед телевизором.

Глава тридцатая

Деньги пока не кончились, но остатка не могло хватить надолго, и Стивену хотелось разобраться с этим новым геморроем. Ясным прохладным днем, навевающим мысли о сосновых лесах, он вышел из дома.

Он устал. Трансформация Люси в нечто терпимое требовала все больше и больше сил. А впереди его ждет встреча с Гернзейцем, с ним тоже непременно возникнут проблемы. Он старался не думать, иначе его энергия рисковала улетучиться.

Коровы не поджидали его у стока, чтобы отвезти к себе, но Стивен помнил дорогу. Воздух в туннелях веял сыростью, отчего зудели мышцы. Местами в сумерках можно было кое-что разглядеть, иногда же приходилось идти на ощупь. И как раз в неосвещенных местах он терял голову. При мысли о стараниях, которые опять понадобится приложить, чтобы встать во главе стада, силы покидали его, ноги отказывались идти.

На входе в пещеру Стивен остановился, глубоко вдохнул, пытаясь высосать из воздуха что-нибудь подкрепляющее. Он учуял лишь тяжелый дух коровьего навоза вперемешку с потом и еще сильнее приуныл.

Он шагнул из туннеля в светившийся медным светом подвал и обнаружил там перемены. Утрамбованный пол чист, коровье дерьмо аккуратно сложено в дальних углах. И там, где в прошлый раз царил хаос бестолковой энергии, теперь все тихо и мирно. У одного из проходов между колоннами был сооружен земляной холм, а на нем от основания до вершины в строгом порядке расположилось стадо — кто жевал жвачку, кто спал, кто жался к молодняку; некоторые стояли, поигрывая могучими мускулами и уставившись в полумрак мечтательными глазами.

Над ними, на площадке на вершине насыпи, возлежал Гернзеец с чалой телочкой. Та дремала, из ее темной пизды сочилась недавно выпущенная туда сперма. Гернзеец не спал и был начеку, присматривал за стадом, поэтому появление Стивена просек немедленно. Тварь вскочила, проследила, как он приближается, растолкала чалую, и та послушно спустилась к стаду.

Стивен шел между рядами коров, и перед ним поднимался шум ударной волной сдерживаемого волнения, стремительно распространившейся по всему стаду. Коровы вокруг него поднимались на ноги, убирали с дороги круп и плечи. Он шел, и языки тянулись лизнуть его руки.

Он залез на верхушку холма. Коровы замычали и затопали копытами. Гернзеец бросил на него пристальный взгляд, оценивая сильные и слабые места, возможную угрозу, затем проорал какой-то коровий приказ, после чего стадо смолкло.

В неожиданной тишине Стивен разглядел, что пещера изменилась не только внешне. Появилось нечто новое и в отношении коров к Гернзейцу — то, как они стояли, под каким углом держали головы, неуловимое положение мышц и многие другие намеки в поведении повествовали о событиях в его отсутствие. Стивен уловил перетасовки в верноподданнических чувствах, точнее, прежнее обожание несколько ослабло. Собственно угроза пока не ощущалась, но тем не менее положение его стало зыбким.

— Я ждал тебя раньше.

Гернзеец говорил и смотрел осторожно. Стивен окинул взглядом пещеру.

— Ты быстро поднялся.

Гернзеец тихо хихикнул:

— Я толковал тебе об иерархии. Свято место пусто не бывает, если оно есть.

— Что-то не наблюдаю Крипса.

— Ага, он привлекал слишком много внимания, и я его убрал. Пошли.

Гернзеец отвел Стивена к заднему склону насыпи, где не было никого из стада, и показал выбоину в стене. Кости Крипса с остатками мяса валялись на куче, наполовину заваленные навозом.

— Мой личный сортир. По-моему, не пристало мне срать там, где все. — А почему это ты такой особенный?

— Из-за них, чувак. После нападения на ту стройплощадку они поняли, что ты прав. Они снова поняли, кто они есть, и поверили в тебя. Но они хотели продолжения, вроде как эффект пропадет, если они слишком помедлят. Тебя здесь не было, и я решил занять твое место.

Стивен похолодел.

— Ты водил их на другие рейды?

— Пришлось.

Бык источал любезность.

— Они бы спятили. Я ж не мог дать пропасть твоей отличной работе, правильно?

Гернзеец, не таясь, насмехался над ним, и на несколько секунд на Стивена нахлынул поток воспоминаний об убойном цехе. Он отогнал их, тяжело дыша и мечтая сжать в руке тяжесть арбалета. Сейчас надо аккуратно прощупать путь, узнать, насколько его позиции пророка будущей жизни ослабли в глазах стада.