Коровка, коровка, дай молочка - [18]

— Где он? — спросила Галина Максимовна, кладя нож на скатерть.

— В ограде уже, — ответила Нинка.

— Пусть входит и подождёт меня здесь. Я сейчас. Галина Максимовна скрылась в своей комнате.

В дверь тихонько постучали.

— Да, да! Можно! — крикнула Нинка.

Виталий Константинович открыл дверь и с красивым букетом в руках переступил порог.

— Здравствуйте, — сказал он, щуря карие глаза в улыбке и глядя на девчонок.

— Здравствуйте, — ответила Нинка. Любка, сидя за столом, молча кивнула.

— Хозяйка дома? — спросил Виталий Константинович.

— Дома, — ответила Нинка. — Она в комнате. Сейчас выйдет.

Любка медленно сползла со своего стула и пошла вслед за матерью.

Виталий Константинович стоял у порога одетый во всё новое, как говорится, с иголочки. Пальто из серого ратина, тёмно-синий костюм, голубой клетчатый шарф, на голове ондатровая шапка, на ногах модельные туфли, в белой рубашке и при галстуке. Даже Нинка поняла, что так пододелся он неспроста. И пришёл к ним в гости тоже, конечно, неспроста.

Галина Максимовна, наконец, появилась в шёлковом голубом платье. На шее — янтарные бусы.

Она старалась не показывать волнения. Приветливо улыбнулась и поздоровалась. Предложила раздеться и пройти к столу.

Виталий Константинович кивнул, показав жестом, что согласен раздеться, но прежде снял с букета прозрачный целлофановый мешок и, вогнав в краску хозяйку и ошеломив её дочерей, вручил Галине Максимовне букет роскошных бордово-красных роз, от которых в комнате сразу стало как-то светлее.

— Поздравляю с праздником восьмое марта, — сказал он с улыбкой. — Желаю счастья, здоровья и долгих лет жизни.

— Спасибо, — сказала Галина Максимовна и повернулась к старшей из дочерей.

— Нина, там на комоде стоит ваза. Налей в неё воды.

Дочь бросилась выполнять задание.

Виталий Константинович вынул из внутренних карманов пальто бутылку шампанского, три плитки шоколада и выложил все на стол.

Пока он раздевался, Нинка принесла вазу с водой. Галина Максимовна поставила букет в вазу и стала искать подходящее место. Пришлось водворять на столе рядом с самоваром. Не нашлось другого более. подходящего места, чтобы все могли любоваться букетом.

Хозяйка пригласила гостя к столу и достала из серванта праздничный чайный сервиз и фужеры.

— Нина, а про варенье-то мы забыли. Старшая дочь опять пошла на веранду…

— Извините, Виталий Константинович, за скромное угощение, — сказала Галина Максимовна. — Я ничего не готовила. Пальцы все ещё болят. Она показала растопыренные забинтованные пальцы.

— Это я вас прошу извинить за вторжение, — ответил Завадский, садясь за стол. — А насчёт закуски не беспокойтесь. Я сыт. Между прочим, за три года научился так готовить, пальчики оближешь. Приглашаю сегодня всех на ужин.

— Спасибо, — Галина Максимовна смущённо улыбнулась. Глянула на шампанское. — Ну, открывайте, раз уж принесли.

8

Вечером, когда уже стемнело, Нинка подошла к ферме. Попробовала открыть одну дверь, другую… Все заперты. Из красного уголка, окна которого занавешены, доносились песни и частушки, хором распеваемые доярками. В перерывах разноголосый шум.

Нинка постояла, послушала залихватски исполненный хором куплет из «Калинки», пошла домой.

9

На столе рядом с букетом роз — откупоренная бутылка шампанского и фужеры с недопитым вином. Одна из плиток шоколада развёрнута и начата. Две плитки лежали не тронутыми. Плавленые сырки, варенье в розетках, нарезанный тонкими ломтиками чёрный хлеб — все на столе.

— Если нет душевного спокойствия, раны заживают очень долго, особенно после операции, — говорил Виталий Константинович, покручивая пальцами свой фужер с вином. — Прежде всего надо обрести душевный покой. Не волноваться за завтрашний день. Есть же верный способ избавиться от всех этих забот.

— Какой? — спросила Галина Максимовна, глядя на свой фужер и перебирая здоровой рукой янтарные бусы.

— Выйти за меня замуж.

— И как вы это мыслите? — с улыбкой спросила Галина Максимовна, опустив руку на стол.

— А как хотите, — с готовностью ответил Виталий Константинович. — Могу к вам переехать хоть сегодня. Можете вы ко мне. У меня, правда, квартира поменьше, но для девочек отдельная комната найдётся. Кроме того, я полностью благоустроил свою квартиру. Есть даже ванная. Воду нагреваю в титане. Натаскал воды, подбросил дровишек, и мойся сколько душе угодно. Это я к тому, если вы хотите комфорта. Но вы, наверное, привыкли к своему дому. В общем, для меня не имеет значения где жить. Лишь бы вместе.

— Но ведь чтобы жить вместе, нужна любовь.

— Согласен.

Завадский взглянул на Галину Максимовну и осёкся. Понял, что начал разговор преждевременно.

— Извините, Виталий Константинович. Я не могу. Наступила пауза.

— Понимаю, понимаю, — сказал педагог, понурив голову. — Но ведь я хотел как лучше, зная, что вам трудно сейчас.

— Да как бы не было трудно, разве можно выходить замуж, если после смерти мужа и года ещё не прошло, — сказала Галина Максимовна, стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости и сочувствия. — В чрезвычайной ситуации может быть и можно. И вы мне, честно говоря, нравитесь. Но этого мало. Без любви я не могу. Извините меня, пожалуйста.