Короткое детство - [18]
— Что это она? — спросил Митька Генку.
— Умирает.
— Ври-и-и!
Генка небрежно махнул рукой.
— Точно! Как только человек забормотал, значит, ему крышка.
У Митьки от страха шапка поднялась на волосах.
— Она помрёт?!
— Факт. Двух дней не протянет, — Генка посмотрел на бабку и, вздохнув, добавил: — Наша мама тоже бормотала.
На втором этаже нар с краю лежало два чемодана: жёлтый и чёрный.
— Здесь наше место, — сказал Генка. — Когда в вагоне народу было битком, я спал на жёлтом чемодане, а Ирка на чёрном.
Стёпка усмехнулся.
— Куда же ты ноги девал?
— Очень просто. Подтянешь колени к подбородку и храпишь за милую душу. Конечно, не совсем удобно. А теперь ехать благодать. Спи хоть целый день, никто слова не скажет. А раньше по очереди спали.
Митька с недоверием посмотрел на Генку.
— Сколько же вы едете?
— Третью неделю, — и Генка показал на жёлтый чемодан. — Волоките на пол. Мне не стащить. Отощал я, братцы, — с огорчением сказал он.
Чемодан стащили на пол. Ирка разыскала в кармане крохотный ключик, отомкнула замки и вынула из-под белья три толстых в клеёнчатых переплётах тетради.
— Мама ещё до войны припасла, — Ирка вздохнула и отдала их Митьке. — Пиши на здоровье.
— Это не мне, а матери, в правление. Она председатель колхоза.
Ирка достала ещё одну тетрадь.
— А это тебе. На память. Бери, бери. В детдоме бумаги, наверное, сколько хочешь.
— Спасибочка, — пробормотал Митька и засунул тетрадку за пазуху.
Стёпка опять затащил чемодан на нары. Поговорили ещё кое о чём и стали прощаться.
— Скоро поезд пойдёт? — спросил Стёпка.
— Как ему вздумается, так и пойдет, — ответил Генка.
— Мы не по графику следуем, — пояснила Ирка.
Стёпка кивнул головой. Хотя ему было совсем не понятно, как это — следовать по графику.
— А как вас звать-то? — вдруг вспомнила Ирка.
— Я — Стёпка Коршаткин, а он — Митька Локотков. Живём в деревне Ромашки.
— Какое красивое название, — сказала Ирка.
— А ты бы посмотрела, какая она на самом деле, — воскликнул Митька. — И озеро у нас огромадное: за день не обойдёшь. Рыбы там пропасть. Вот такие лещи. — Митька широко развёл руки и показал, какие у них водятся лещи.
Ребята, торопливо попрощавшись, выпрыгнули из вагона и побежали. От ужаса они не чувствовали под собой ног и неслись, как сумасшедшие. Пятнадцать минут, которые они пробыли в теплушке, показались им кошмарным сном, а сам вагон, где каждый день умирают люди — мертвецкой.
Но вдруг Стёпка остановился, присел на корточки и начал хохотать.
— Что это тебя схватывает? — с удивлением спросил Митька.
— Ты не знаешь, ты не знаешь? — кричал, заливаясь, Стёпка и хлопал себя по коленкам. — Я же надул музыканта!
— Как?
— Скрипку-то в вагоне оставил!
Митька тоже принялся хохотать. Насмеявшись вволю над скрипачом, ребята, взявшись за руки, пошли вдоль эшелона и наткнулись на тётку Груню с Лилькой. Они всё ещё торговали.
У тётки Груни на шее, словно огромные бусы, висела связка луку. Придирчиво рассматривая пиджак, она говорила:
— Старый пиджачок-то. Старый-престарый. Три луковицы дам.
Высокая бледная женщина всплеснула руками.
— Побойся ты бога!
— Ещё четыре картофелины дам. Беру только из милости. Пиджак-то мне всё равно носить некому, бог мужем обидел меня, — говорила тётка Груня, запихивая в мешок пиджак. У женщины из глаз посыпались слёзы.
— Что же это она делает, — ужаснулся Митька.
— Погоди, синерылая, я с тобой рассчитаюсь, — сквозь зубы процедил Стёпка.
— А я ей все огурцы летом на огороде нарочно вытопчу, — сказал Митька.
Лилька выторговывала платье чёрное в белый горошек. Платье она выменяла за четыре яблока.
— Гадина, — прошипел Стёпка и крикнул: — Лилька, подь сюда!
Лилька, подхватив корзинку с яблоками, подбежала.
— Ну, что?
Стёпка сжал кулак, поднёс к её носу.
— Понюхай, чем пахнет!
— Чего ты? Чего ты… Что я тебе сделала? — испуганно залепетала Лилька.
— За яблоко готова шкуру содрать. Они же от голода помирают. А ты пользуешься их горем.
Лилька посмотрела на Стёпку, хотела что-то сказать и, не сказав, потупилась.
— Крохоборка! — Стёпка плюнул, растёр валенком плевок и так дёрнул Митьку за руку, что тот чуть не упал. — Идём, а с ней мне и разговаривать не хочется.
Они пошли. Митька оглянулся. Лилька что-то говорила тётке Груне и размахивала руками. Тётка Груня тоже стала что-то говорить и тоже размахивать руками.
Глава IX.
Эшелон уходит. Поиски соли. Рябой солдат. Драка с цыганами. Лилька плачет. Тётка Груня возмущается. Домой
— Если бы Генка жил в нашей деревне, то он был бы атаманом, — говорил Митька.
— Ну, это ещё бабушка надвое сказала, — возразил Стёпка.
— Спорим!
Стёпка спорить не стал. Он мрачно посмотрел на Митьку и сжал кулаки. Митька сразу же заговорил о другом.
— А ленинградцы ребята ничего. Только уж очень страшные.
Стёпка усмехнулся.
— А если б тебя не кормить много месяцев? Каким бы ты был, а?
Митька задумался. И словно сквозь туман увидел дистрофика Генку, скуластого, с запавшими глазами, острым носом и сморщившуюся, как старушка, Ирку.
— Локотков, у тебя картошка осталась? — неожиданно спросил Стёпка.
— Осталась. А что?
— Давай отдадим им… Что, жалко стало?
Митьке не было жалко картошки, ему было обидно, что не он, а Стёпка до этого додумался.
Имя В. Курочкина, одного из самых самобытных представителей писателей военного поколения, хорошо известно читателю по пронзительной повести «На войне как на войне», в которой автору, и самому воевавшему, удалось показать житейскую обыденность военной действительности и органично существующий в ней истинный героизм. Перу писателя присущ подлинный психологизм, лаконизм и точность выражения мысли, умение создавать образы живых людей. В книгу вошли повести о буднях на фронте в годы Великой Отечественной войны и советской мирной действительности, достоверно и без привычных умолчаний запечатлевшие атмосферу и характеры тех лет.
Среди бумаг Виктора Курочкина имеется автобиографическая рукопись, озаглавленная «Товарищи офицеры». Над нею писатель работал в конце 1965 года. Эти наброски свидетельствуют о том, как трудно автор «На войне как на войне» расставался с героями повести.
Виктор Курочкин – далеко не самое известное лицо в русской послевоенной литературе, однако закономерно, что в последние десятилетия проза «литературных лейтенантов» стала вытеснять масштабные полотна «литературных генералов», обращая взгляд читателя к главному герою великой русской прозы – «маленькому человеку». Эта «негромкая» проза и сегодня переворачивает душу.Предлагаемая вниманию читателей повесть «Последняя весна», датированная 1962 годом, печатается по изданию: Виктор Курочкин. Повести и рассказы (Л., 1978).
Повесть «Записки народного судьи Семена Бузыкина», давшая название сборнику, была написана в 1962 году, но полностью публикуется впервые. В. А. Курочкин (1923–1976) в начале 50-х годов служил народным судьей в Новгородской области, и в основе произведения — материалы реальной судейской практики. В повести поставлены острые социальные проблемы, не потерявшие своей актуальности и сегодня. В сборник также вошли повести «Заколоченный дом», «Последняя весна» и рассказы, рожденные впечатлениями от встреч с жителями деревень средней полосы России.
Рассказ о киноактере и его собаке, искалеченных жизнью, и о том, что так ли важны в жизни внешность и слава, почет и признание, таланты и поклонники.
Роман «Временно исполняющий» — о современной жизни советских пограничников. Главный герой произведения — подполковник Суров, временно исполняющий обязанности командира пограничного отряда. В романе решаются серьезные проблемы воинского долга, моральной ответственности за порученное дело. Документальная повесть «Последний зов» также посвящена пограничникам. Книга рассчитана на массового читателя.
Герои романа воронежского писателя Виктора Попова — путейцы, люди, решающие самые трудные и важные для народного хозяйства страны проблемы современного железнодорожного транспорта. Столкновение честного отношения к труду, рабочей чести с карьеризмом и рутиной составляет основной стержень повествования.
При испытании новой катапульты «Супер-Фортуна» погибает испытатель средств спасения Игорь Арефьев. Расследование ведут инспектора службы безопасности полетов Гусаров и Петриченков, люди разных характеров и разных подходов к делу. Через сложные сплетения жизненных ситуаций, драматические коллизии не каждый из них приходит к истине.
Новый роман Владимира Степаненко — многоплановое произведение, в котором прослежены судьбы двух поколений — фронтовиков и их детей. Писатель правдиво, с большим знанием деталей, показывает дни мирной учебы наших воинов. Для молодого летчика лейтенанта Владимира Кузовлева примером служит командующий генерал-лейтенант Николай Дмитриевич Луговой и замполит эскадрильи майор Федоров. В ночном полете Кузовлев сбивает нарушителя границы. Упав в холодное море, летчик побеждает стихию и остается живым. Роман «Дежурный по звездам» показывает мужание молодых воинов, которые приняли от старшего поколения эстафету славных дел.
Многие читатели знают Ивана Васильевича Вострышева как журналиста и литературоведа, автора брошюр и статей, пропагандирующих художественную литературу. Родился он в 1904 году в селе Большое Болдино, Горьковской области, в бедной крестьянской семье. В 1925 году вступил в члены КПСС. Более 15 лет работал в редакциях газет и журналов. В годы Великой Отечественной войны был на фронте. В 1949 г. окончил Академию общественных наук, затем работал научным сотрудником Института мировой литературы. Книга И. В. Вострышева «Зимой в Подлипках» посвящена колхозной жизни, судьбам людей современной деревни.