Короткие истории об интересных случаях из жизни Андрея Тропилло рассказанные им самим - [15]
Мы решили подарить сэру Полу блок-флейту от школы «Канторум», сделанную заботливыми детскими руками. Формально, помимо обучения игре на инструментах, дети учились делать блок-флейты. На самом деле, конечно, флейту изготовили не дети, а большой мастер, узбек, который покрыл флейту изумительным резным узором. Вот эту чудо-флейту мы и вручили Полу нашему Маккартни.
— Вери гуд флэйта…
Он взял её в руки, повертел, по-окейкал, что-то попытался сыграть, после чего положил рядом с со своим креслом, и, оставив ценный инструмент лежать без присмотра, окейкнув, куда то пошел. Украл флейту фрик из одного питерского театра, назовем сего фрика условно Митя Сидоров. Митя тот — клептоман, «собирает» всё, чего касались руки великих — с детства этим недугом страдает. Как потом выяснилось, его даже в Эрмитаж давно перестали пускать, потому что устали ловить каждый раз с карманами полными царской утвари. Он всегда оправдывался, говорил, что у него «синдром Зимнего». Зимний в данном случае это не еврейская фамилия, а название дворца — его прадедушка брал Зимний и тоже вытащил оттуда всяких царских канделябров, и это заболевание передалось нашему Сидорову как раз от прадеда.
«…Drink together! Right now! Over me…» На балконе Мешиковского дворца
Тем временем сэр Пол возвратился к креслу, заглянул под него, посмотрел там-сям, в общем, «кемска волост», флейта тю-тю. Я попросил Маккартни не волноваться, что наверное флейта куда-то закатилась, и мы её обязательно сыщем. Пол очередной раз окейкнул, но флейту тогда так и не нашли. Умчался наш подданный Её Величества в окружении дружной русско-британской охраны на лимузине без флейты.
Потом мы выяснили, кто украл: момент этот случайно был запечатлён на репортажную камеру! Вечером того же дня мы с грустным видом смотрели по ящику новости про то как золотые ножки легендарного ливерпульца топчут невскую землю, и тут наш грустный вид сменился на изумленный, когда мы узрели на голубом экране Сидорова с флейтой, трущегося позади Маккартни.
Пол играет на дуде
Пошли к Сидорову домой, он давай причитать, что мол «да вот, дескать, взял инструмент, потому как побоялся, что ценная вещь пропадёт, для сохранности принёс её к себе домой, положил на полочку аккуратно, и тут ту флейту у него неожиданно украли, и он до сих пор не знает кто». В общем, мне пришлось заказать вторую точно такую же флейту, только на сей раз я попросил сделать её для левши. Флейту изготовили, Антея Ино улетела с ней в город Лондон и вручила сэру Полу. Потом у него вышла пластинка, на которой он написал, что в записи использована флейта, подаренная ему детьми из Санкт-Петербурга.
— Френдз, кто флэйта спьёр? — Мы не бгали!
Когда Валентина Матвиенко открывала встречу с великим куплетистом, она торжественно произнесла:
— Сегодня, дорогие наши петербуржцы, мы, муниципалитет Петербурга, решили сделать вам большой и интересный подарок: привезли живого сэра Пола Маккартни!
И все радостно зааплодировали.
БЕЛАЯ КОЛДУНЬЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО РОКА
Но северный ветер — мой друг, Он хранит все, что скрыто. Он сделает так, Что небо станет свободным от туч, Там, где взойдет звезда Аделаида. Фото Ирины Кузнецовой (Линник), 1980-е
Она считала, что я Святой Пётр и у меня имеются ключи от рая. Всем говорила, что я являюсь мужчиной её мечты. Но Линник много с кем амуры водила, в молодости была писаная красавица, а за два дня до смерти её побил молодой любовник, двадцатишестилетний. Ира была 59 года рождения.
Дед её был академиком, физик-оптик, перед войной разрабатывал оптические прицелы для винтовок, почти сто лет прожил. Дядька её был великий математик, тоже академик. До сих пор проводятся конференции его имени, приезжают математики из Америки и Европы. Оба деда похоронены на мемориальном кладбище в Комарово, там же лежит её бабушка Линник. Её мама была профессором искусствоведения, работала в Эрмитаже. Отличилась она тем, что в различных музеях страны сумела отыскать подлинники Рембрандта, Босха и др. Маму похоронили на Северном кладбище, туда же был подхоронен и Иркин прах. Не дали мне родственники распылить её прах из ружья над Щучьим озером, как мы с ней однажды договорились, рассуждая о том, как каждый из нас хотел бы быть похоронен.
В квартире Ирины Линник на Васильевском острове. Слева направо Иван Воропаев, Ирина Линник, Александр Стальнов, Всеволод Гаккель, Александр Башлачёв. Фото Алексей Ливерпулец Родимцев, 1987
В начале 80х, когда все ещё были шибко бедные, у неё дома стоял рояль, и каждое лето там постоянно проживала бОльшая половина всей питерской рок-тусовки. Правильнее было бы сказать, что всё время там тусовались все. Кроме того, у нее была дача от деда-академика. Раньше академикам давали дачи по пол-гектара, такие нормы были. На участке пятьдесят соток кроме дома стоял гараж, в котором можно было жить, баня и домик для гостей, в котором постоянно варили винт и прочие наркотики. Затем одна из девушек, которая варила, сгорела вместе с этим домиком.
За то время, пока Ирка там жила, на этой даче погибли пять человек, в том числе её сын. Был ещё молодой человек, который объелся псилоцибиновых галлюциногенных грибов и бросился под поезд. Грибы такая штука, они открывают твоё истинное «я«. Кому-то их принимать в принципе можно в терапевтических целях, а у кого-то башня привязана не крепко, может и срубить. Ирке было всё можно. У неё на участке росла сортовая конопля выше двух метров, за которой она заботливо ухаживала: пропалывала и поливала. Потом её курили все целый год. Сколько она бы не выпила, сколько бы травы ни скурила и чем бы она ни укололась, сознание работало всегда. Её никогда никуда не заносило, психика у неё была гранитная. Я считал её белой колдуньей, потому что когда она начинала танцевать, вызывала собой ветер. И «Северный ветер мой друг» Борька написал именно про неё.
