Короткая дорога - [19]

Наконец, третье. Кажется, у меня появилась возможность получить хоть какие-то разъяснения, поскольку из безвыходной ситуации с Лесной Девой вытащил нас правнучкин прадед, старый Хемминг, как-то очень своевременно оказавшийся рядом с местом происшествия.

Больше скажу, невероятно своевременно, хотя от точки нашей малоприятной встречи с зубастым осколком мёртвого прошлого до поселка Приладожское и Гусиного озера расстояние приличное, хоть по короткой дороге, хоть по обыкновенной.

Можно сколько угодно жаловаться на продукцию АвтоВАЗ, но аппараты они делают крепкие. После того, как нам от души ударило в стойку (интересно, чем? тварь башкой шибанула? хребтом в прыжке?), “Веста” осталась работоспособна, хотя забраться в машину с правого борта теперь невозможно: обе двери заклинили. Поэтому мы с дедом шустро залезли на заднее сиденье с левой стороны, Данила газанул и оранжевый тарантас рванул вперёд по просеке, подпрыгивая на неровностях — хорошо, колёса большие и клиренс позволяет.

— Домой, — распорядился Хемминг. — Усадьба на ручье, чуда-юда скорее всего не придёт — побаиваются они проточной воды… — Почему? — машинально спросил я. — Да кто ж знает? — пожал плечами дед. — Боятся и всё, проверено не одним поколением. Застойные пруды или болотины пересекают запросто, а речки с ручьями обходят. Сказки по малолетству читал? Любая нечистая сила обходит текучую воду, а ведь ещё сотню-другую лет назад такую живность полагали именно что нечистью. Иначе не объяснишь, отчего она… Такая. — Как вы её прогнали? — Знаю кой-какие старые фокусы, — уклонился от прямого ответа Хемминг. — Другой вопрос — почему именно вы и почему именно сейчас?.. Доберемся, расскажете. В деталях!

Впечатления старичка-лесовичка гражданин с финской фамилией Лембо не производил. Речь современная, без всяких “милок”, “вельми” и “благоволите”, будто в фильмах “о старине”, где обязательно фигурирует мудрый волхв, хранитель очага и праотеческих преданий, частенько играющий на гуслях. Иногда склонен ввернуть настолько яркие окопные словечки, что покраснеет буфет в трактире для биндюжников.

На левом запястье, — вы только гляньте! — дорогущий фитнес-браслет. Из бокового кармана “Горки” выглядывает рация “Yaesu”, которую на пенсию никак не купишь — я немного разбираюсь, этот трансивер ловит даже авиадиапазон, дальность связи до двадцати километров, но цена бесчеловечная. Очень плотно упакованный дедок — и это вместо того, чтобы в свои заслуженные девяносто мирно дремать на веранде в кресле-качалке после блинов с малиновым вареньем!

Здоровенный финский дом со старинной водяной мельницей за два дня не изменились, разве что квадроцикл переехал в угол двора под навес. Бродят пёстрые куры, где-то в хлеву мекает коза. Появилась копёнка свежего клеверного сена возле овина. Хозяйство, однако. Это именно что жилая, действующая усадьба, а не дача для городских, как множество окрестных строений, хоть в Приладожском, хоть в Моторном.

— Оля! — взревел Хемминг, едва выбравшись из машины! — Чай ставь! Приехали!

Из недр дома донеслось невнятное “бу-бу-бу” от медноволосой правнучки, долженствующее означать, что мол заходите, чего встали на пороге как бедные родственники.

Я знаком со строениями подобного типа. В великом княжестве Финляндском строились несколько иначе, чем на соседней Новгородчине, в основном благодаря неисчерпаемому запасу ледниковых валунов, с которыми южнее русла Невы и до Ильменя становится всё напряжённее и напряжённее. Новгородская изба практически всегда сруб на высокой деревянной подклети, а жители северной Водской пятины делали подклет из камня, с заглублённым полом, и только выше ставили бревенчатую надстройку. Удобно, в такой полуземлянке — да ещё и очень обширной, укреплённой столбами! — делай хоть мастерскую, хоть хранилище припасов или укрытие для домашних животных на холодные зимы. Эдакий небольшой бункерок, только щели меж камнями законопатить мхом.

Зато наверху, в жилой части, прямо-таки палаты из сказки о царе Салтане. Очень просторно, рассчитано на большую семью, от младенцев до седовласых старцев, все поместятся, каждому свой угол найдётся.

— При императоре Александре Миротворце строили, — Хемминг проследил мой заинтересованный взгляд. — Не особенно ошибусь, назвав тысяча восемьсот восемьдесят пятый год, причём каменное основание и вовсе шведское, семнадцатого века — и ничего, стоит себе… — Привет, привет, — Ольга-Хельга, теперь приодетая в джинсы и модную чёрную кофту, чмокнула в щёчку Даню, пожала мне руку и сделала приглашающий жест — Умыться можно вон там, а потом к столу.

Умыться следовало бы. Руки и лицо в песчаной пыли. “Вон там”, оказалось закутком с более чем продвинутым санузлом: душевая кабинка с водяным массажем, раковина с горячей водой, все удобства. Установить такое в дореволюционном доме не самая простая задача. Архаика скорее внешняя, в доме царит полноценный XXI век — wi-fi модем, плазма, эргономичная мебель. Лишь тканые половики “как у бабушки в деревне” ничуть не изменились со времён Александра III. Заметил на стенке несколько фронтовых фотографий Хемминга в рамочках: тот же нос картошкой и ППШ наперевес.